В этих собраниях, все более полных, читатели следующих веков находили ответы на интересовавшие их вопросы как частного характера, так и более широкие и общие. Он обогатил русскую мысль, русское духовное просвещение разработкой христианского учения о свободе, о самовластном достоинстве человеческой личности («самовластии человеческом»), ее свободном выборе, сопряженном с полнотой ответственности. И если свобода неотделима у него от ответственности, то и в политическом учении политика неотделима от этики, и даже в его советах и рекомендациях правителю и «начальствующим» политические нормы излагаются как нравственные императивы.
Особенно актуальны были его нестяжательские сочинения. Он не отрицал богатство как таковое, даже рекомендовал верховному правителю не стремиться к «хищению чужих имений и стяжаний», но настаивал и здесь на приоритете нравственного начала как в способах приобретения богатства, так и в его использовании. Он обличал «хищение чужих трудов», понимая его как использование неоплаченного чужого труда, прежде всего с помощью ростовщических процентов; он писал, что «росты» «лихвы», возрастая ежегодно, превышали уже намного размеры занятой суммы. Объектом его критики становились жадность, алчность, неуемное стремление к возрастанию богатства, его накоплению всякого рода предосудительными способами.
Привлекателен был и его образ — обличителя «неправды», мученика и невинного страдальца («любит несчастного русский народ»). Его почитание началось очень рано. Мы помним, что уже митрополит Макарий готов был признать Максима Грека святым и целовать его оковы. В 1588 году патриарх Константинопольский Иеремия II дал «разрешительную ("прощальную") грамоту» Максиму Греку4. Возрастал интерес к его творчеству и личности.
В середине XVII века в Четьи–Минеи священника Иоанна Милютина было включено уже упомянутое «Сказание известно». Оставаясь в рамках литературного жанра «Сказания», оно в своем содержании имеет черты, приближающие его к агиографическому жанру, а небольшой фрагмент в центральной части написан с подражанием литургическому сочинению. «Сказание» сопровождается описанием двух чудес, случившихся у его гробницы. Филарет, архиепископ Черниговский, писал, что это «Сказание» указывает на почитание его в Троице–Сер- гиевой лавре, говоря о «русских церковных чадах», которые «умильными словами» венчают своего отца, учителя и наставника, приникая к его мощам.
Известный соловецкий книжник Сергий Шелонин составил в 40–х годах XVII века «Похвальное слово русским преподобным» (между 1645—1647 годами) и «Канон всем святым, иже в Велицей Росии просиявшим»5. Среди них находится, в ряду святых учителей, в «чине преподобных» и Максим Грек, «новый Богослов», «учитель и делатель истинной любви, достигший ее вершины, ибо Бог есть любовь».
В 1988 году, в год празднования 1000–летия крещения Руси, местночтимый святой преподобный Максим Грек был причислен к лику святых угодников Божиих для всероссийского церковного почитания, а в 1996 году произошло обретение его мощей, ныне покоящихся в Свято–Троицкой Сергиевой лавре.
ПРИМЕЧАНИЯ
ПРОЛОГ
1 Памятники литературы Древней Руси. Вторая половина XV века. М., 1982. С. 258—267; Nicol D. М. The Immortal Emperor: the Life and Legend of Constantine Palaiologos, Last Emperor of the Romans. Cambridge, 1992; Pitsakis C. G. De la fin des Temps k la Continuit6 imperiaclass="underline" Constructions id6ologiques post‑byzantines an sain du partiarcat de Constantinople. In: Le Partiarcat oecumenique de Constantinople aux XIV— XVI siecles: Rupture et Continuite. Actes du collogue internationale. Rome 5–6-7 decembre 2005. Paris, 2007. P. 223. В византийской литературе легенды об императоре были одной из любимых тем: Веселовский А. Н. Опыт по истории христианской легенды. Легенда о последнем императоре // Журнал Министерства народного просвещения (далее — ЖМНП). 1875. Ч. 178, 179.
2 Рассказ содержится в предисловии Курбского к «Новому Маргариту» — сборнику «Слов» Иоанна Златоуста: Kurbskij А. М. Novij Margarit: Historisch‑kritische Ausgabe auf der Grundlage der Wolfenbilttler Handschrift. Hrsg. von I. Auerbach. Giessen, 1976. Bd. 1. Lfg. 1. S. 4—5. Перевод был выполнен ок. 1572 года Курбским и помощниками в его литературном кружке и книжном центре в Миляновичах, подробнее см.: Калугин В. В. Андрей Курбский и Иван Грозный (Теоретические взгляды и литературная техника древнерусского писателя). М., 1998. С. 32.
5 Этот фрагмент рассказа Курбский дополнил собственным рассуждением о причинах в виде обширной глоссы на полях рукописи «О книгах учителей наших восточных»: «"Западные цари"и сам папа просили книги для переписки у"царей греческих и патриархов", предлагая высокую цену, по золотому червонцу за лист, а некоторые говорят, что"по ко- руне", которая стоит три червонца, но не получили книг"из‑за древнего свару"(то есть ссоры) и"премногой зависти"». Курбский излагает собственное мнение, намекая на разногласия между «латинянами» и православными по догматическим вопросам в ходе антилатинской полемики.