Алена придвинулась ближе:
– А может, не нужно ничего говорить? Посмотри на меня.
Макс и так смотрел на Алену и не мог отвести взгляда. Возбуждение охватывало его все больше. Он потянулся к Алене, и та подалась ему навстречу. Он бережно положил руки ей на плечи, притянул к себе и очень осторожно, едва коснувшись губами ее губ, поцеловал. Потом отстранился и посмотрел в глаза. Они сияли, и Алена опять потянулась к нему, и Максим уже решительнее обнял и снова поцеловал ее... Это было безумно приятно, хотя, и немного неловко, скорее непривычно – держать девушку в своих объятиях. Такого восторга и ощущения безудержного, неизбывного счастья Макс никогда не испытывал. Он медленно стал опускаться на диван, потянув Алену за собой. Они легли... Алена плотно к нему прижалась, обняв так крепко, что ему стало немного трудно шевелиться... И как-то смешно заурчала, наверно от удовольствия, уткнувшись ему в шею. Стало немного щекотно, и он почувствовал ее мягкие волосы, теплое дыхание и прикосновения шершавого влажного язычка к щеке… Он попытался шевельнуться, чтобы убрать с лица Аленины волосы, которые мешали ему смотреть на девушку, но почему-то не мог двинуть рукой... Максим просто тонул в наслаждении, тело плавилось, сладкая истома овладела всем его существом, ему было так хорошо...
- Маша, что ты делаешь? Ну, куда ты залезла, дурочка? – вдруг раздался голос Гошки.
Макс испуганно отпрянул от Алены.
« Откуда он все знает?» – пронеслось в голове, пока он лихорадочно пытался отодвинуть от себя Алену, которая хотя и перестала его лизать, но категорически не хотела отодвигаться и продолжала его обнимать и прижиматься к нему всем телом так плотно, что у него не было шанса даже шевельнуться.
– Алена, что ты делаешь, я же не должен..., я сейчас все объясню! - испуганно закричал Макс, сделал еще одну решительную попытку оттолкнуть свою даму и... Упал с дивана!.
Он медленно приходил в себя. Сознание, так жестоко вырванное из сладкого сна, возвращалось медленно. Максим лежал на полу, спеленутый в одеяле, как в коконе. (Всю жизнь он удивлялся, каким образом ему, вернее тогда еще ей, Маше, удавалось за ночь завернуться в одеяло таким образом, что утром проблема обратного разматывания стоила некоторых усилий). Макс попытался сфокусировать взгляд на стоящим над ним Гошке с котенком на руках.
- Дядя Макс, доброе утро, - весело поздоровался мальчик. Это я вас разбудил! Вернее, я не хотел, чтобы вас разбудила Машка, она к вам запрыгнула и стала облизывать, а я поймал, и получилось, что сам вас разбудил. А почему вы упали? Вы часто падаете с дивана, да? Вам нужно тогда стульчик подставлять, мама всегда так делала, когда я раньше тоже падал...
Максим перевел испуганный взгляд на диван. Там никого не было.
– А где Алена? То есть мама твоя...
Он никак не мог прийти в себя:
– Она тоже тут была?
- Нет, она уже давно в ванной. Мама! – завопил Гошка, услышав, что дверь ванной открылась. - А дядя Макс упал с дивана! Как маленький, представляешь? Даже я уже не падаю давно..., правда?
- Что случилось? – в комнату влетела испуганная Алена. – Максик, что с тобой?
Она бросилась к по-прежнему замотанному в одеяло Максу, который не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой и стала пытаться поставить его на ноги. Получалось это плохо, потому, что Максим просто физически не мог этого сделать. Сначала нужно было размотаться и расстаться с одеялом, а этого он, по некоторым причинам, делать категорически не хотел. Прыгающий рядом и пытающийся помогать Алене, Гошка, вносил еще больше суматохи в эту и без того, довольно нелепую сцену. К тому же, другой рукой Гошка прижимал к себе котенка, которому надоело сидеть тихо и он, грозно мявкнув, выпустил коготки.
- А-а-а! - Гошка закричал и уронил котенка прямо на голову Макса. Следом взвыл Макс, лишенный возможности быстро распутать руки и защитить ими свои многострадальные щеки. Напуганная кошка стрелой пронеслась к выходу из комнаты и затерялась в недрах квартиры. Совсем сбитая с толку, Алена бросилась к Гошке, ощупала его и, убедившись, что сынишка жив и здоров и отделался только парой царапин, кинулась опять к Максу, который судорожно извивался в своем коконе, пытаясь отползти к спасительному дивану и брошенным рядом штанам.