— Безобразие! — слышу. — Разгильдяйство! Уволить вас за это нужно без выходного пособия!
— Ишь ты, — говорит портье. — Ишь ты, как стружку снимает. Тут у нас одна горничная пылесос испортила, так это он ее чистит. Боевой работник!
А бас тем временем октавой ниже взял:
— Стыдитесь, Петрова. Разве можно так преступно относиться к народному достоянию?..
И всё в таком роде.
Поднялись мы на два этажа и видим такую картину: стоит на лестничной площадке зареванная девчонка в белой наколке, а над ней, как колосс, высится здоровенный дядя с красной от праведного гнева физиономией.
— Вы, — спрашиваю, — Степанцев?
— Я, — отвечает и смотрит на меня глазами, еще не остывшими от негодования. — Откуда? По делу?
Коротко так спрашивает, с командирскими интонациями.
— По делу, — говорю.
— Подождите. Я занят.
— У нас тоже важное дело.
Покраснел он еще больше.
— Товарищ, вы что, не видите? Я занят. Русским языком говорю: за-нят.
Тут участковый вмешался (он стоял позади всех, и Степанцев его сначала не видел).
— Да что ты, — говорит, — Сергей Поликарпыч, разъяряешься? Сказано же тебе: по важному делу.
Сменил Степанцев гнев на милость. Цыкнул еще раз на горничную, приказал ей зайти к нему попозже для объяснения и направился вместе с нами в свой кабинет.
Вошли.
— Чем, — спрашивает, — обязан?
Предъявил я ему постановление об обыске. Прочел. Внимательно. С первой до последней строчки. И даже в лице не изменился.
— Ерунда, — говорит. — Тут какая-то путаница, граждане. Впрочем, ищите.
Обыскал я его самого, и занялись мы осмотром ящиков письменного стола и иных канцелярских бумаговместилищ.
Часа три искали. Безрезультатно. Хоть бы пустой бланк накладной попался, хоть бы пустяковина какая-нибудь. Ничего.
Степанцев сначала смирно сидел, не вмешивался, но под конец повеселел, по комнате походил и вежливым тоном порекомендовал мне поискать еще под паркетом.
— Поищу, — говорю. — Спасибо за информацию.
Позвонил Комарову на квартиру Степанцева, но и Комаров ничем меня не порадовал.
— В комнате пусто, — говорит. — Последние щели досматриваем. А у вас как?
— Примерно так же, — отвечаю.
А Степанцев к тому времени окончательно осмелел:
— И долго, — спрашивает, — будет длиться эта комедия? Учтите, я обжалую ваши действия!
И шагает из угла в угол. Размашисто шагает, понятых чуть ли не к стене прижал. Прикрикнул я на него слегка. Угомонился. Встал рядом с одним из понятых, почему-то скользнул взглядом по его карману, и улыбается иронически, чувствует себя победителем.
Что же, думаю, хорошо ведь смеется тот, кто смеется последним. Не рано ли вы, почтенный, в иронию ударились?
— Товарищ, — говорю понятому. — У вас что в левом кармане пиджака лежит?.. Нет, нет, вы доставать подождите. Вспомните сначала, что именно.
Задумался понятой.
— Платок там, — говорит. — Ключи еще.
— А бумаг нет?
— Нет.
— Ладно, — говорю. — Выньте все из левого кармана. Только если обнаружите у себя бумаги, то постарайтесь взять их за самый уголок.
Полез понятой в карман (осторожно, словно там мина лежит) и достает небольшую такую пачечку бумажек. Ту, которую мы искали и которую Степанцев с самого начала ему в карман подложил. Наверно еще по дороге в кабинет. Старый прием.
— Ну, вот, — говорю. — А вы, Степанцев, предлагали паркет ломать.
Посмотрел он на меня в упор.
— Демагогия! — кричит. — Я эти документы впервые вижу. Вы их сами состряпали.
— Возможно, — говорю. — Но вот отпечатки ваших пальцев на бумаге состряпать мы не могли. Понимаете, Степанцев? Бумаг-то вы этих не трогали?... Трогали или нет?
— Н-нет...
— Вот и хорошо. Значит, если на них окажутся отпечатки ваших пальцев, то...
— Ясно! — говорит. — Вы меня не агитируйте. Не маленький. Окажутся — тогда и поговорим!
Выдержанный оказался «художник». С крепкими нервами. Не разволновался он и тогда, когда позвонил Петя Комаров и сказал, что нашел у него в кухне на дне мусорного ведра кустарное клише с цифрой семь и листок с образцами подписей начальника отдела снабжения треста и бухгалтера.
Вместе с найденными нами чистыми бланками доверенностей, украшенных штампами и печатями с той же семеркой, и тремя незаполненными нарядами-накладными коллекция выглядела достаточно полной и даже богатой. Я на такую и рассчитывать не смел.
— Кстати, — говорю, — скажите мне, Петя, как зовут жену Степанцева?