– Что ты там раскапываешь, дружок? – ласково спросил Антон, приближаясь к занятому делом щенку.
Порыв ледяного ветра, сверху снова осыпало снегом. Тяжело рыть промерзшую землю, когда он, мелкий и колючий, все время старается завалить собой плоды твоего труда. Плохой снег. Взрослым псам хорошо – у них крепкие, широкие лапы, ими удобно рыть. А у него уже кровь из-под когтей сочится, и подушечки все изрезал. Еще эти корни. Какие же они толстые, жесткие! Приходится грызть зубами. Но ничего, он все равно своего добьется, теплое мясо уже рядом. Еще немного, и он полностью раскопает эту треклятую нору, в конце которой спокойно спит вкусный грызун...
И он снова он - Антон. Стоит по колено в снегу и смотрит, как упорный щенок продолжает свою земляную охоту. Кто бы не спал там, в глубине, у корней дерева, быть ему скоро обедом.
Сухая ветка хрустнула совсем рядом, и Антон обернулся на звук.
Сухая ветка хрустнула где-то за спиной, слишком близко. Быстрее, вылезти из ямы и посмотреть!
– Малыш, беги! – в страхе крикнул Антон. Безобразный великан с бугристой зеленой кожей занес над ничего не подозревающим щенком свою шипастую дубину.
Опасность! Опасность! Враг!
Выпрыгнуть из ямы – дубина чудовища ударила по ней спустя мгновение, разбросав в стороны крупные комья земли. Зарычать на него. Он очень большой, в два раза выше человека. Медвежья шкура обернута вокруг бедер, все остальное тело, костлявое и жилистое, не прикрыто ничем, кроме разве что ожерелья из зубов на кривой шее. Маленькие впалые глаза горят злобой, с длинных кривых клыков, торчащих во все стороны, капает слюна. И вонь, нестерпимая вонь.
– Беги, малыш!
Подпрыгнуть – чудовище ударило не сверху вниз, а сбоку и над самой землей, цепляя шипастой дубиной снег. Слишком сильно оттолкнулся! Туловище перекрутило в воздухе, не смог приземлиться на лапы, но снег мягкий, не больно. Сейчас ударит снова. Бежать.
Антон бежал быстро как мог, но ноги вязли в предательском снегу. Дышать тяжело, зимняя одежда слишком тяжелая и неудобная. А монстр догонял, размахивая дубиной на бегу. Вот он зацепил ей одно не особо толстое дерево – оно рухнуло, переломленное словно тросточка. Он не должен его догнать, однозначно.
Земля резко ушла из под лап – он угодил в небольшой овраг и полетел вниз по склону. Незнакомая территория, не мог знать. Зацепил задней лапой дурацкий корень. Как же больно! Не скулить.
Прихрамывая, он пытался как можно быстрее двигаться по дну оврага. Монстр замешкался перед тем, как прыгнуть вслед за ним вниз, но сейчас это преимущество исчезнет – с подвернутой ногой особо не побегаешь.
Передние лапы провалились в запорошенную снегом рытвину, перевернуло, упал на спину. Чудовище зависло прямо над ним, злорадно оскалилось напоследок, размахнулось...
Белоснежный цветок расцвел прямо в его левой глазнице, оно застыло. Второй такой же появился спустя миг и в правой, третий вырос из широко раскрытой пасти. Обездвиженное, рухнуло в снег. Чьи-то легкие, осторожные шаги. Серое небо исчезло – его закрыли собой невероятно красивые, ярко-фиолетовые глаза. И все, кроме этих глаз, исчезло, перестало иметь значение.
– Маламут? – донесся из невообразимого далека прекрасный, божественный голос.
Антон, все еще лежа в снегу, протянул к спасительнице свою руку, но рухнул вниз прежде, чем успел ее коснуться. Он падал, а стены тьмы плотно сжимались вокруг него с каждой секундой. Круг света вверху становился все уже, и все труднее было рассмотреть её силуэт, пока картинка совсем не сжалась в крохотную точку и не исчезла.
А потом он проснулся.
– Дурацкий сон.
***
Утро было... шумным. Примерно в районе девяти тетя Тамара тихонько приоткрыла дверь в комнату, чтобы проверить племянника, и увидела, что он уже успел проснуться: лежал на спине, раскинув руки в стороны, и пялился в потолок. Странный сон не собирался выветриваться из памяти, и Антон вновь и вновь прокручивал его в голове, стараясь понять, к чему он вообще. Пусть и не всегда, но у него обычно получалось анализировать собственные сны. Увы, этот тоже был исключением.