Антону было безразлично странное поведение соседей по квартире, его больше беспокоили Кристина и крепко сжимающая ее в объятьях Настя. Девушка что-то тихо шептала и нежно гладила сестру по голове.
– Ей приснился страшный сон, – сказала Настя, стараясь ни с кем не встречаться взглядом. – Извините.
– Нечего извиняться, – ответила Хоро. – Наверное, увидела что-то мерзкое, зубастое и с щупальцами, пока сестра... Ты где была, кстати? Я сюда первой пришла.
На лице Насти не дрогнул ни единый мускул.
– Пить захотелось.
– А-а... А почему на тебе футболка Антона?
– На мне моя футболка! – ответила девушка, но глаза все же опустила, чтобы перепроверить. Антон сделал тоже самое.
Маламут фыркнул в кулак, Хоро закатила глаза.
– У нас хороший слух, если что.
В воздухе повисла неловкая пауза.
Антон сдался первым.
– Ну... мы это... взрослые люди и... Давайте об этом утром поговорим, хорошо?
***
Утром никто так и не поднял тему футболки. О ночном происшествии вообще не было сказано ни слова, все старательно делали вид, что ничего не произошло. И все эти усилия себя оправдали – завтрак прошел в спокойной и безмятежной обстановке, никто никуда не торопился и не поднимал темы, проблемы которых перед ними обязательно встанут в течение этого дня. Они случатся позже, и когда это произойдет, будут решаться в обязательном порядке. А сейчас для обитателей квартиры, временных и очень временных, существовали только блинчики Хоро.
– Ну, мы пойдем, – сказал Антон, отодвигаясь, а вернее, отваливаясь от стола.
– Кто и куда? – с прокурорским прищуром спросила Таня.
– Я и Настя. К ней домой.
– А Кристину на меня оставляете?
Ответом ей было смущенное молчание.
– Ну и хорошо. Мы с ней сегодня пойдем мороженное есть.
– А мы – это кто? – сей животрепещущий вопрос задан был Маламутом.
– Я и Кристина, разумеется. Большой ты уже, чтобы мороженное есть.
– Да мы с тобой ровесники, не забыла? – возмутился тот наглостью супруги.
– Но-но, ты мне тут не смей интимные подробности раскрывать! Мне с моей принадлежностью к слабому полу есть мороженное позволительно.
– А кто мне давече говорил, что слабый пол – это гнилые доски?
– Я Фаину Раневскую цитировала, это не считается.
– Но ведь ты с ней согласилась!
– Ну и что? Мне же тогда на мороженное идти не надо было.
– Приспособленка!
– Я не поняла... Тебе жить надоело или как?
Когда яростная перепалка приблизилась к очевидному финалу, Антон и Настя тихо вышли из квартиры, девушка только чмокнула сестру в щеку и пообещала скоро вернуться. Кристина рассеяно кивнула – ее внимание было приковано к бесплатному и такому забавному представлению. Телевизор на этой кухне по утрам не был нужен в принципе.
– Нож взял? – спросила девушка, когда они вышли из подъезда.
Антон похлопал себя по внутреннему карману легкой куртки.
– Хорошо. Идем, нужно снять ту гадость с моего отца.
Глава 16
По спине парня пробежал холодок, когда они подошли к тому самому дому, у которого Антон впервые встретил Настю. Двухэтажный, из красного кирпича, подъезды со стороны дороги и большой двор по другую сторону, который между собой причудливым образом разделили детская игровая площадка, беседки и садово-огородные участки, покрытые цветами и всяческой зеленью от картошки и помидор до укропа. А еще тут было полно фруктовых деревьев. Антон рассмотрел все это в подробностях, потому что Настя привела его к своему дому именно со стороны двора, а не подъездов.
Росли здесь в основном яблони – это если вернуться к подробностям. Пара черешен, три абрикосы, старая вишня, еще более старая груша, пара орехов, кусты лещины и черной смородины. Антон отмечал все это автоматически, мысленно прикидывая, сколько банок понадобится, чтобы законсервировать всю эту роскошь.
Черешня снизу вся была оборвана. Самые спелые, практически черные, остались на самых верхних, тоненьких ветках.