— Малая, есть вещи, которые ты будешь просто делать, вне зависимости нравится тебе это или нет.
— Ты мне сейчас папу напоминаешь. — Ответила напряженно.
— Потому, что это нормальное положение вещей для любого вменяемого мужика. В паре женщина или главная или счастлива.
— А как же паритет? Не? Никак?
— Чушь собачья. Вы не способны держать равновесие. От природы не дано.
— Как мило… зачем тогда мы вообще вам нужны? Как инкубаторы для генного фонда?
— Если очень грубо — то да. На физическом уровне именно так и обстоят дела. Для тебя это новость?
— Знаешь… и все же мне хочется верить, что кроме тела я интересна сама по себе. Как личность.
— Любишь книжки читать, эти ваши, бабские? — усмехнулся криво. — Лон, не хочу опускать тебя на грешную землю, но придется. Не обманывайся никогда на счет желаний мужчины. Импотентов и прочих творческих личностей в расчет брать не будем, а у остальных — все довольно низменно в этом плане на самом деле.
Илона задумалась, нахмурившись, после чего спросила:
— А чего ты хочешь? Чего ждешь от меня?
— Ничего сверхъестественного. Уют в доме, забота обо мне и детях. Самая что ни на есть классическая миссия. Ты — мой тыл, я — твоя защита.
— По поводу детей… мне кажется, что ты торопишь события.
Разумовский застыл. Ему стало очень досадно после услышанного. Он, столько лет пережевывая предательство, отмахивался даже от мысли об этом, а когда вдруг сам пришел к желанию ребенка — Малая ударила по рукам. Почему его так заштормило на эту тему — и сам понять пока не мог, но факт оставался фактом.
— Обсудим позже. — Сдерживая раздражение, ответил в итоге. — А пока просто будем делать нашу жизнь как можно приятнее. Лады?
У Илоны очень зачесался язык сказать ему, что с таким подходом «приятнее» его существование сделает любая женщина. Достаточно пальцами щелкнуть. Насколько ей не изменяла память — пользовался не стесняясь. Зато стоило только отзеркалить подобное поведение — в течение пары дней оказался готов и в Литву ее забрать и детей наделать.
Казалось бы, сиди да радуйся. Но крамольная мысль уже сформировалась и теперь не давала покоя.
Почему-то это слово подействовало как красная тряпка на быка. Мама так любила повторять, втирая в нее правила поведения: «Жена должна уделять внимание своему мужу, заботиться о нем и повышать комфорт его жизни; стараться, чтобы он был доволен, делать приятно. Не повышать тон, не перечить зря».
У нее хватало мозгов, чтобы просто молчать в ответ на такие учения, но они не могли пройти даром. В итоге, когда смиренная покорность и любовь не помогли в личной жизни ни на грамм, пришло отчуждение. Страшно сказать, но когда папы не стало — она вздохнула с облегчением. Казалось вот она — свобода! Но не тут то было. Вмешался старший братец, возомнив, что теперь за нее в ответе. С боем выбила возможность жить отдельно.
Вадик опять полез к ней целоваться… Еще неделю назад она лишь мечтала о таком! Чтобы хотел ее бешено, и не отвлекался на натягивание презерватива и дал понять, что она его женщина! Все случилось в один миг. Непостижимо и тем не менее. Чудеса случаются! Точно-точно! Но…
Додумать он ей не дал.
Удивительно: раньше, слушая иногда сплетни девушек на работе, не верила что можно вот так — сутками из постели не вылезать и оргазмы один за другим получать. Теперь же лишь улыбалась сама себе снисходительно. Можно. Главное, чтоб мужчина был правильный рядом.
Все бы хорошо, но когда коснулся там, она непроизвольно задержала дыхание и вздрогнула.
— Ты чего? — заглянул в глаза.
— Больно немного. — Ответила честно, а уже через пару минут пожалела о своей откровенности.
Оральные ласки могут быть глубокими… и очень глубокими. Тем не менее, ей было приятно. Да, да, не смотря ни на что. Именно тогда Ила почувствовала свою власть над ним, а потому смириться с ролью порно-звезды домашнего разлива сумела достаточно быстро. Зато Вадим после такого счастья окончательно влип. Обнимал и не отпускал даже во сне. А стоило ей пошевелиться — тут же прижимал еще крепче.
Утром она повторила фокус, разбудив, таким образом, и добив Разумовского окончательно. Пока охреневал пытаясь параллельно прийти в себя — лежала на его груди, силясь разобраться с собственными эмоциями. Она уже поняла, что не так. Оставалось дело за малым — решить, как быть дальше.
Возможно все и закончилось бы хорошо, если бы Вадик, сам того не понимая не нанес последний удар по трещине в чаше ее терпения. Он, наверное, хотел изначально расставить все точки над «і», но не почувствовал когда надо было остановиться.