Я переобуваюсь в тапки и прохожу на кухню, где уже весь стол уставлен пустыми бутылками из-под алкоголя. Что же я даже не удивлена тому, куда ушли все мои деньги. В холодильнике ожидаемо пусто.
— Полина! — раздается пьяный голос отца.
Отправив последнюю бутылку в мусорное ведро, я прохожу в его комнату. Папа сидит на диване и смотрит какой-то фильм. Увидев меня, тут же выключает звук и проезжается по моей фигуре стеклянным взглядом.
— Что?
Я не хочу разговаривать с папой ни сейчас, ни потом. И уж тем более не хочу, когда он в таком состоянии.
— Что значит «что»? Габриель остался доволен? Говорил что-нибудь про мой долг? Надеюсь, я теперь прощен?
Это слишком, даже для него. Я терпела всё это время. Я терпела и пыталась стать той примерной дочерью, которой можно гордиться, которую наконец-то можно заметить и похвалить. Безупречное поведение, пусть не самые безукоризненные баллы, но всё же высокие настолько, насколько это было возможно. Я участвовала в разных олимпиадах и чего они мне стоили, когда я приходила на них. Вокруг столько незнакомых людей, меня всю трясло от страха, да так, что даже кровь из носа временами шла. Я занимала призовые места, приносила домой грамоты в надежде, что папа похвалит меня, но сталкивалась лишь с полным безразличием. Это всё пустяки, которые если невозможно забыть, то можно хотя бы смириться с ними. Но это… Эти вопросы. Чаша моего терпения переполнилась окончательно.
— Т-ты сейчас это серьезно? — я ненавижу себя за то, что даже в такой ситуации не могу не заикаться.
— Нет, блядь, шучу, — папа ударяет себя по колену. — Отвечай на мои вопросы!
— У нас н-н-ничего не было! Понятно?! Он отпустил меня и просил передать, чтобы… чтобы ты ему перезвонил, — мое сердце колотится как ненормальное. Я никогда не позволяла себе в таком тоне разговаривать с отцом, но иначе в этой ситуации просто не получается.
— Что ты сказала? — папа, пошатываясь, поднимается с дивана и медленно подходит ко мне.
От него разит сигаретами, перегаром, потом и спиртным. Желудок неприятно сжимается, а к горлу подкатывает тошнота.
— Ч-ч-что слышал, — мой голос мгновенно теряет былую уверенность.
— Тупая идиотка, — я вижу, что отец замахивается, а затем перед глазами всё размывается. — Никакого толка от тебя нет, как и от твоей мамаши!
Удар приходится мне прямо по лицу. Он оказывается неожиданно сильным, и я падаю на пол. Горячая волна боли сосредотачивается в щеке, а во рту тут же образовывается металлический привкус крови. Кажется, я прокусила себе щеку.
— Лупить тебя надо, — папа склоняется надо мной и я, опасаясь очередного удара, пытаюсь отползти назад, но тяжелая рука хватает меня за плечо, буквально вдавливая обратно в пол. — Тупая овца! Вся в свою дебильную мамашу!
Он продолжает кричать на меня, его слова звучат неразборчиво, но свирепый взгляд и крики красноречивей любых слов. Меня всю трясет от страха, я даже плакать не могу, настолько велик шок.
— Вали к себе! Вали нахрен с глаз моих! — отец рывком ставит меня на ноги и выталкивает из своей комнаты, хлопнув дверью.
Я быстро скрываюсь в своей спальне, впервые серьезно задумавшись над тем, что хочу убежать куда угодно, хоть на край земли, только бы подальше от этого ада.
Глава 7.
Мы сидим в клубе и отмечаем феерический успех. Контракт с иностранными партнерами подписан на выгодных для всех нас условиях. Блестящая и безоговорочная победа, утритесь конкуренты!
Я чувствую себя почти небожителем, вывив свою компанию на совершенно новый успешный уровень. Сегодня я купаюсь в лучах славы и всеобщего обожания. Это так приятно влияет на мое самолюбие.
Опрокинув в себя виски со льдом, я затягиваюсь кальяном и медленно выдыхаю сизые кольца в потолок, на котором в истеричном темпе пляшут разноцветные блики прожекторов.
Мишка только раскуривается, хищно наблюдая за танцами полуобнаженной женщины, которая извивается на его коленях. Еще несколько моих приятелей с работы сидят чуть поодаль и ржут.
Басы давят на барабанные перепонки, рождая в груди приятную вибрацию, которая будоражит сознание. В клубе жарко. Я бы даже сказал очень. Пиджак давно валяется на соседнем кресле, а рубашка расстегнута где-то до середины. Чувствую, как по лбу скользят мелкие капельки пота. Только виски со льдом и спасает от этой удушающей жары.
В воздухе, кроме горьковатого аромата кальяна, витает мускусный запах влажных женских тел, смешенный с сигаретами и духами. Вся эта атмосфера со своими развращающими ароматами, звуками и телодвижениями направлена исключительно на то, чтобы засосать тебя в пучину греха и похоти. Прежде я это занятие находил уж очень заманчивым, а сейчас почему-то нет.