Глава 8.
Вся следующая неделя превращается для меня, будто в один затяжной день или бесконечную ночь, за которой не хочет приходить рассвет.
Уже и не помню, когда в последний раз нормально спала. Мне приходиться всё время следить за отцом и его состоянием. Денег на больницу у нас нет, и я не знаю, чтобы делала, если бы мне не помог дядя Коля. В прошлом он — талантливый доктор, который спас не одну человеческую жизнь. Несмотря на то, что дядя Коля уже давно на пенсии, его руки всё еще помнят свое дело. Я вместе с ним ухаживаю за папой и послушно выполняю все рекомендации.
В голове творится сплошной хаос, впрочем, как и во всей моей жизни. Если бы не дядя Коля, то я бы сама не справилась.
Видеть отца в таком жутком состоянии — невыносимо. Все мои обиды никуда не исчезли, просто притихли перед страхом, что отцу в любой момент может стать хуже. Наши отношения всегда оставляли желать лучшего, но всё не настолько ужасно, чтобы отчаянно мечтать о смерти родителя. Во всяком случае, у меня это не получается, несмотря на острую недостаточность в любви и ласке. Даже несмотря на огромный синяк, что проступил у меня на щеке, я всё равно хочу, чтобы он поскорей выздоровел.
На работе мне приходиться отпроситься и, к счастью, притворная расположенность Аллы Александровны играет в мою пользу. Начальница отпускает меня, ссылаясь на то, что прекрасно понимает меня и мое положение.
— Поля, — мягко обращается ко мне дядя Коля, входя на кухню.
Я невольно дергаюсь и оборачиваюсь. Мысли настолько сильно поглотили меня, что я не сразу заметила чужое присутствие.
— Я осмотрел твоего отца. Всё с ним будет в норме, как я и предполагал. Вчера у меня были подозрения, что у него сломан нос, но нет, так что беспокоиться не о чем. Скоро восстановится, правда, гематомы долго сходить будут.
— Хорошо. Большое вам спасибо, — я присаживаюсь на табурет и опускаю взгляд на свои сплетенные пальцы рук.
Пустота в душе больно сдавливает грудь. Хочется плакать, но я упорно подавляю в себе слезы.
— Я там еды тебе принес, — осторожно произносит дядя Коля, присаживаясь рядом.
— Спасибо. Я как получу деньги, сразу отдам всё и за лекарства, и за еду, — глаза начинает щипать, и я тут же замолкаю.
— Прекрати, не нужны мне никакие деньги. Я помогаю от души. У самого и дети, и внуки есть, понимаю, насколько временами всем нам нужна поддержка.
Я только киваю, не решаясь заговорить, иначе точно расплачусь. Не хочется быть размазней. Я и так постоянно плачу. Пора уже начать научиться контролировать свои эмоции.
— Поль, это, конечно, не мое дело, но вот это, — дядя Коля осматривает мой синяк, — совсем неправильно. Знаешь, иногда лучше вообще не иметь родителей, чем жить с такими. Может, тебе нужна еще какая-нибудь помощь? Ты не стесняйся, чем смогу, тем и помогу. Ты хорошая девочка, неиспорченная, вежливая, сейчас это такая редкость, по своим внукам знаю.
— Всё в порядке. Еще раз спасибо. Я постараюсь как-нибудь справиться, — мой голос звучит бесцветно и как-то отрешенно. — Вы и так уже несколько дней подряд ко мне заходите, уже даже как-то неловко.
— Прекрати, кто ж еще поможет, как не я? Знаешь, мне уже нужно идти, Графа покормить надо, но кто бы это ни сделал с твоим отцом, я рад, правда. Может, после такой встряски у Андрея мозги на место встанут? — дядя Коля поднимается на ноги и направляется в сторону коридора, я за ним.
— Я ведь вас даже чаем не угостила.
Мне жутко неловко оттого, что я никак не могу отплатить за доброту дяди Коли.
— Ерунда. Я завтра еду к своим в гости, там уж точно чаю напьюсь, — он мягко мне улыбается. — Таблетки я оставил на столе в комнате, мази тоже, там ничего сложного нет, думаю, разберёшься.
— Хорошо, еще раз спасибо.
Закрыв дверь на замок, я тихо прохожу в свою комнату, предварительно заглядываю к отцу. Он мирно спит. Сев на кровать, я смотрю в окно. Тихая безлунная ночь. Притягиваю колени к груди и наконец-то за последние несколько дней позволяю своим мыслям вернуться к Габриелю.
Что-то начинает дрожать внутри, когда я вспоминаю его. В особенности в памяти ярко и немножко болезненно отпечатываются его глаза, полные неконтролируемого гнева. Даже сейчас как-то жутко становится. Помню огромный кулак, занесенный над отцом. Я тогда сильно испугалась и за Габриеля, и за папу. Смешанные, противоречивые чувства теперь причиняют боль.