— Не о чем.
— Да ладно? — ехидный смешок. — Ты-то хоть мне не заливай, ок?
— Нечего заливать, — отключаю сигнализацию.
— Габ, перестань, а? — Мишка толкает меня в плечо.
— Отвали. Иди в клуб, бабы тебя там уже заждались, — начинаю не на шутку злиться.
— Не отвалю, Габ, понятно? Никто тебя не трогал всю неделю, и я в том числе, но слушай, это уже не смешно. Чего ты так загоняешься из-за какой-то там девки? Вы ведь даже не трахались.
— Думаешь, можно начать загоняться по человеку только после секса? — недовольно смотрю на друга. — Примитивно, не находишь?
— Ну, знаешь, ты нахрен разбил свой внедорожник, влез в несколько драк, и теперь накачиваешься виски больше обычного. Может, это и норма, когда к чёрту летят продолжительные отношения с бабой, но в твоем случае… Ты ее абсолютно не знаешь, может, у вас и не получилось бы ничего. У тебя есть Олька, нормальная баба, мозг не делает, хорошо трахается, что еще нужно?
— Чувства, понимаешь? Заебался я уже от этого секса на одну ночь. Заебался от походов в клуб. Я ведь уже давно не мальчик. Хочется какой-нибудь стабильности и определённости в личной жизни. Детей, в конце концов, хочу, понимаешь? Хотя, кому я это говорю?
— Габ, я понимаю твои вот эти порывы, они нормальные. Но для детей и стабильности нужна уже взрослая женщина, а не какая-то малолетка. Ты же ведь наступаешь на одни и те же грабли и похоже, не понимаешь этого. Девка твоя эта оперится и упорхнет от тебя, а ты опять начнешь раны зализывать.
— Всё я понимаю, поэтому отвали, Миш, и без тебя хреново, — открываю дверцу своей спортивной машины.
— Может, хоть такси вызовешь? Уже раз сел пьяным за руль.
— Я свой внедорожник разъебал не из-за алкоголя, — иронично ухмыляюсь.
— Ты чокнутый, Горн, вот честное слово.
— Знаю, думал, и ты это уже давно понял. Всё. До понедельника не доставай меня и парней предупреди. Давай-ка пока компания на твоих плечах повисит.
— Без проблем, только пообещай, что нам не придется твой хладный труп вынимать откуда-нибудь из реки, ок?
— У меня не так много тачек, чтобы каждый день новую разбивать, — я сажусь за руль и завожу двигатель.
Еду по вечернему городу, слушая хриплый голос Стинга, который доносится из радиоприемника. Мне нравится этот исполнитель, есть в нем что-то необыкновенное и трогательное. Хочется напиться в хлам, да так, чтобы самого себя забыть, но не могу, какой-то внутренний барьер не позволяет. Выпил несколько стаканов, но мне мало. Перед глазами всплывает лицо пьяного Давыдова. Мерзкое зрелище, не хочу ему уподобляться. Хотя я сам по себе нихрена не лучше.
Уже скорей по инерции, чем осознанно, сворачиваю в сторону знакомого жилого комплекса. Выхожу на улицу, закуриваю. Дует прохладный ветер и меня пробирает неприятная дрожь. Внутри всё горит, а снаружи покрывается коркой льда. Такая полярность ощущений уничтожает остатки равновесия, которые я отчаянно пытаюсь сохранить всю последнюю неделю.
Выпускаю дым и шагаю во двор. Не знаю, зачем я это делаю. Часто хотелось сюда заехать, но всякий раз я отдергивал себя. Глупо это. Да и зачем? А сейчас, я словно ощущаю сильный импульс, который вынуждает меня зайти в этот чертовый двор. Для чего? Посмотреть в окна и сотый раз убедиться в своем кретинизме? Очень умно!
Иду медленно, вокруг никого нет, сплошная тишина. Она больно сдавливает грудь и виски. Особенно эта тишина осязаема после шумного клуба. Игра контрастов вызывает тошноту. Прохожу к детской площадке и сажусь на какую-то деревянную фигуру, то ли лошадь, то ли черепаха, во всяком случаи отличная замена скамье.
Смотрю в окна на седьмом этаже — света нет. Должно быть уже спят все давно. Сейчас между нами пролегает ничтожное расстояние, и я могу его преодолеть. Просто подняться, выломать ту дурацкую дверь с мягкой обивкой и забрать малую. Но захочет ли она этого? Спрашивать не стану. Девочка и так мне все мозги поимела, уже незачем что-либо спрашивать. Но с другой стороны, не запоздал ли я со своими явными эгоистическими наклонностями?
Выбрасываю окурок в урну и вытаскиваю из пачки еще одну сигарету. Не успеваю воспользоваться зажигалкой, как чувствую вибрацию телефона. Зажав сигарету губами, достаю смартфон, его яркий свет больно бьет по глазам. Номер Давыдова. Оклемался? Думал, он еще месяц прийти в себя не сможет. Откладываю телефон, закуриваю и смотрю на свой кулак. В синяках, как впрочем, и лицо. На днях в клубе встрял в драку, которую можно было с легкостью избежать, но мне нужно было выпустить пар. Выпустил… Теперь весь офис обсуждает разбитую физиономию начальника.
Затягиваюсь, и неосознанно мой взгляд падает на субтильную фигурку, которая сидит на лавочке соседнего подъезда. Мне хватает ровно одной секунды, чтобы мозг сообразил, кого именно я вижу. Не знаю, как это объяснить, но эту фигуру я запомнил слишком остро, чтобы вот так просто забыть. Такая уязвимость даже в самых незначительных движениях бьет точно в сердце. Такой уязвимой может быть только она.