— Странная ты. Значит, как лечь под незнакомого мужика, так ты идешь и молчишь. А сейчас, когда я предлагаю тебе помощь, ты отказываешься.
— Мне не нужна ваша… помощь.
— Перестань, — Габриель раздраженно закатывает глаза. — Нужна! Еще как нужна! И поверь, никто, кроме меня, тебе ее сейчас не окажет. Твой папаша скорей избавится от тебя, чем поможет.
— Это неправда!
В словах Габриеля присутствует доля правды. В этом я уже успела сегодня убедиться. Но в душе всё равно теплится какая-то детская и наивная надежда на то, что если не произносить такие страшные слова вслух, то они могут оказаться ложью. Но, с другой стороны, есть неоспоримый факт реальности происходящего.
— Правда! Еще какая правда! Малая, твой папаша тебя проиграл в карты. Ты это понимаешь? Проиграл родную дочь, — Габриель берет меня за плечи и хорошенько встряхивает. — И после этого ты еще думаешь, что он способен тебе помочь? Сейчас здесь есть только ты и я. И ничто не останавливает меня от того, чтобы скрутить тебя и поиметь.
Я испуганно таращусь на мужчину и ощущаю, что его пальцы с каждой секундой всё сильней и сильней сдавливают мои плечи.
— И… И что же вас останавливает?
— Совесть, — он отпускает меня. — Я не могу вот так поступить. Чувствуешь разницу? Твоему папаше плевать на тебя, а незнакомому человеку — нет.
— У него просто не было другого выхода, — моя попытка оправдать поступок отца выглядит жалкой, и я это прекрасно понимаю.
— Выход есть всегда! — повысив голос, заявляет Габриель. — Я бы скорей сам сдох, чем позволил моему ребенку страдать. Но, видимо, тебя это устраивает. Я в последний раз предлагаю тебе сесть в эту блядскую машину, отогреться в ней и подождать, пока кто-то не откроет проклятую дверь.
— Нет.
— Как знаешь, — Габриель быстро разворачивается, шагает к своему автомобилю и садится. Шины неприятно визжат, машина резко трогается с места, скрываясь за поворотом.
В мыслях всё еще витают обрывки фраз, сказанные Габриелем всего лишь несколько минут назад. Он прав… Совершенно прав.
— Поля? — слышу за своей спиной голос дяди Коли.
— Да? — оборачиваюсь.
— Я увидел тебя в окне. Так и понял, что ключей нет. У тебя всё хорошо?
— Да. Всё хорошо, спасибо, — я быстро захожу в подъезд, утирая внезапно выступившие слезы.
Глава 4.
Я врубаю музыку на всю и, утопив педаль газа в пол, несусь по вечернему городу. Перед глазами, будто бы издеваясь надо мной, до сих пор стоит образ вечно до смерти перепуганной малой.
Почему она вообще пугливая такая? Сделаешь одно безобидное движение, а она уже вся трястись начинается. Сразу хочется обнять ее и защитить как-то. Нашелся, блядь, рыцарь на белом коне. Голову что ли занять больше нечем? На завтра уже скопился приличный список дел. Об этом, в первую очередь, думать надо, а не обо всякой фигне.
Останавливаюсь на светофоре и стучу пальцами по рулю в такт ритмичной музыки. Дождь вконец озверел, продолжает хлыстать по стёклам. «Дворники» работают без передышки, но это мало чем помогает.
Малая, наверное, всё еще стоит там у подъезда и ждет, пока кто-то ей откроет. Вот уже упрямая! Даже злит. Я понимаю, что охереть как облажался и у нее нет повода мне доверять.
Но чёрт…
Заболеет же, а папаша ее даже пальцем не пошевелит. Пойдет опять зальет глаза и всё ему фиолетово станет. Козел!
Была бы у меня дочь, я бы с нее пылинки сдувал и уж точно не проигрывал в карты какому-нибудь мудаку вроде меня. А если он еще раз захочет провернуть подобную аферу, только теперь Поля попадет в другие руки, и тот мужик уж точно воспользуется своим положением?
Только от одной этой мысли мне становится не по себе. Мне должно быть всё равно. Я — не благотворительная организация, чтобы пытаться всех спасти.
На светофоре загорается зеленый, еду дальше. Искоса поглядываю на коробку с туфлями, что лежит рядом на пассажирском сиденье. И чем это малой туфли не понравились? Да, не по сезону, это факт. Но в целом… Очень даже симпатичные, нежные и в то же время прослеживается некий напор и цвет неплохой. Уверен на ее ножках эта обувь смотрелась бы безукоризненно.
Да сколько можно?! Никогда! Никогда я так много и долго не думал об одной и той же девушке. Тем более о той, которую видел в первый и последний раз.
Но губы всё еще помнят вкус губ малой. Уверен на все сто процентов, что раньше она ни с кем не целовалась. Возможно, даже к мужику никогда не прикасалась. Осознание, что я стал первым, кто ее поцеловал, приятно щекочет что-то внутри.
Может, я просто пресытился опытными женщинами и теперь неосознанно ищу что-то новое?