— Правило второе: после приземления дай знать на базу, что всё в порядке, — он приподнимается, от чего меня подкидывает вверх, и достаёт из кармана рацию. — База, приëм, это первый. У нас все хорошо. За нами приезжать не надо. Дойдем сами.
— Тим, как там Милана?! — голос брата звучит взволновано.
— Арс, с ней всё впорядке. Конец связи.
Тараев не смотрит на меня, он неторопливо убирает рацию в один из множества карманов и застегает змейку. Я сижу на его коленях и чувствую себя полной дурой. Это фиаско. Голова кружится, а глаза печёт от подступающих слёз. Так глупо.
Резкий рывок, кувырок, и я даже понять не успеваю, как оказываюсь опрокинутой на спину. Это происходит так неожиданно, что из моих лёгких вырывается слабый булькающий звук. Его лицо надо мной, горячее жесткое тело на мне. Сердце барабанит как бешеное, то ли от неожиданности, то ли от ожидания. Мои руки подняты вверх и за запястья прижаты к земле тараевской ладонью. Поворачиваю голову в бок, убеждаясь, что лежу на чёрной парашютной ткани и упрямо закусываю губу. Я не смотрю на него. Не смотрю. Не...
— Правило третье, — второй рукой Тимур за подбородок поворачивает мою голову так, чтобы я смотрела прямо в его глаза и наклоняется настолько близко, что шепчет в мои приоткрытые губы: — никогда не начинай таких игр, если не уверена, что сможешь дойти до конца.
Напряжение между нами электризует воздух, наполняя его ожиданием и желанием. Хочу ощутить его тепло кожей. Хочу узнать, умеет ли он обнимать. Хочу на время забыть о всех этих «если», а Тимур так невероятно пахнет.
Я подаюсь вперед и слизываю его дыхание, коснувшееся моих губ, и шепотом предупреждаю:
— С чего ты решил, что я не готова?
Тимур отпускает мои руки и запутывается пальцами в волосах на моём затылке: пучок, переживший прыжок с парашютом, разваливается на пряди, он собственническим жестом подталкивает меня на встречу своему рту. Дыхание сбивается, а губы самовольно распахиваются, выпуская в себя его поцелуй.
Его плечи твёрдые, почти жёсткие, и воображение дорисовывают то, как они выглядят без футболки: загорелая кожа без дурацких татуировок, выступающие мышцы. Его тело тренированное, но не перекачанное. Кожа горячая и пахнет… да, она пахнет возбуждающе.
Я утыкаюсь носом в его ключицу и беззвучно дышу.Тяжесть его веса сдавила мне грудь, телу под плотной тканью комбинезона нестерпимо жарко, мои ноги гостеприимно обхватывают его бедра. Обнимаю руками его шею и тяну к себе. Прядь его волос касается моего лба, губы катастрофически близко. Чуть потянись вперед — и они встретятся.
Шершавый подбородок касается моего, а в следующую секунду я чувствую его губы. Они сливаются с моими и раздвигают их, запуская внутрь влажное тепло. Оно скатывается по небу, заражая собой каждую клетку тела, скапливается в животе. Комбинезон становится невыносимо тесным, а голубое небо над нами перестает иметь значение: для меня существуют только его глаза — весь остальной мир блекнет.
— Попроси меня, — Тимур отрывается от моих губ. — Скажи, чего ты хочешь.
Мысли путаются. Меня штормит от «твой первый секс будет рядом с муравейником» до «только бы Тимур не остановился».
— Целуй меня… Трогай меня.
Его лицо отдаляется, и уже в следующую секунду я чувствую его пальцы в вырезе комбинезона. Разгоряченную кожу обжигает прохладой — ткань распадается по сторонам. Живот резко сводит судорогой, едва его губы соприкасаются с моим соском. Тимур обводит его языком, тянет губами, принуждает меня выгибаться навстречу и извиваться. Во рту появляется солоноватый вкус — в попытке спрятать стон, я слишком сильно прикусила щеку.
Это всё стресс и адреналин от прыжка. Это они заставляют меня ощущать себя настолько нереально.
Его пальцы скользят по моим рёбрам словно по клавишам, невесомо касаются живота. Последние сомнения растворяются в удовольствие — я послушно раскрываю для него ноги, потому что хочу, чтобы стало легче. Хочу знать, как он будет трогать меня там, хочу взорваться под его пальцами.
Я чувствую его эрекцию бедром — он тоже возбужден. Тараев приподнимается и смотрит мне в глаза, когда размазывает по клитору мое возбуждение, и когда проникает в меня пальцами. Да, он умеет трогать так, что я перестаю контролировать мимику и звуки, которые издаю. Смотри, Тимур. До этого состояния меня довёл ты.
— Только не останавливайся, — молю, следуя за его рукой, но он остаётся глух к моим молитвам.
Его штаны спущены и болтаются где-то на уровне колен. Тимур отодвигается от меня. Без его тела сверху на контрасте становится холодно. Кожа покрывается мурашками и я зачем-то прикрываю грудь руками.