Рядом толпилось несколько девушек и парней одетых в такие же комбенизоны как и мой. По шальным глазам и напряжённым лицам, я решила, что это команда смельчаков на индивидуальный прыжок. Они внимательно слушали молодого инструктора, который честно пытался балагурить, чтобы снять напряжение, но получалось откровенно паршиво.
Неподалёку от них располагалась более расслабленная группа. Я быстренько пересчитала их: пятеро слушали одного, седовласого мужчину лет сорока. Иногда оттуда раздовадтсь смешки. Именно там и стоял Тимур.
— Здравствуйте, — я заняла своё место рядом с Тараевым.
— Знакомьтесь, Милана — моя подопечная на сегодня, — Тимур представил меня остальной группе. — А это Виктор Иванович, он курирует тандемы. — Последнее адресовывалось уже мне.
— Раз все в сборе, то повторяю ещё раз. Слушайтесь инструктора. Команды выполняйте в точности и быстро. При прыжке откидываете голову на плечо тандем-мастера. Сейчас мы с вами отработаем позу...
Хоть мысль о позах, которые можно отработать с Тимуром, мне нравилась, но последующие пятнадцать минут не выделялись ничем примечательным, если не считать того, что крайний раз я столько прыгала и приседала на уроке физкультуры. В очередной раз подпрыгнув, я воздала благодарность людям придумавшим дезодорант. На протяжении всей этой эпопеи, Тимур не сводил с меня глаз, но в его взгляде кроме вежливого беспокойства мне не удавалось рассмотреть ни-че-го. Только приветливая заинтересованность и спокойный профессионализм. Тут стоило бы порадоваться и сосредоточиться на собственных ощущениях, но не получалось. Где-то глубоко внутри я ждала то ли его одобрения, то ли поддержки, а может быть даже восхищения решимостью и способностью нести ответственность за свои поступки, но не получила ничего из этого. Словно и не было того поцелуя в тени сирени на родительской даче, когда после он не придумал ничего лучше, чем сказать мне: «Малая, ты такая еще малая, и сто процентов будешь жалеть» и проводить к брату. На следующий день я узнала, что он уехал. Те три позорных сообщения в ватсапе, написанных на эмоциях, я удалила «у всех», убедившись, что, прочитав, он так и не счёл нужным мне ответить.
— Раз все всё поняли, то подходим ко мне по очереди, я вас прицеплю к тандем-мастерам и станете вы у меня сиамскими близнецами, — шутка была не смешной, но Иваныч хохотнул. Сам пошутил — сам посмеялся.
— Милана, ты не передумала? — Тимур развернул меня к себе лицом, словно и не было между нами никакой недосказанности.
— А ты хочешь забрать прыжковые так и не отработав? Я внимательно читала договор, — главное смотреть прямо и не отводить взгляд.
— Ну, тогда пошли за снаряжением, рисковая ты мо...наша, — окончание фразы вышло комканым, но я сделала вид, что не заметила.
Под уютные несмешные комментарии Виктора Ивановича нас соединили с Тараевым. Стоять было неудобно, словно мы участники эстафеты «Мама, папа, я — спортивная семья!», чьи руки и ноги скрепили скотчем.
— Всё, что вам нужно — это слушаться своего инструктора и не мешать ему. Инструктор шагнет в рампу, во время свободного полёта будет идти отсчет «пятьсот двадцать один, пятьсот двадцать два, пятьсот двадцать три, пятьсот двадцать четыре, кольцо». Если будет страшно, а вам точно будет страшно, то лучше кричите, но глаза не закрывайте. Второй раз повторить прыжок решится не каждый, а так будет что вспомнить. Все всë поняли?
Не стройными голосами наш пришибленный квартет подтвердил, что всë понял.
— От видеографа отказываетесь? — Иваныч подозрительно прищурился оглядывая нас, но желающих запечатлить потенциальный позор на видео, не нашлось. — Ладненько, топайте в самолёт на посадку.
На взлётной полосе стоял серебристый АН-28. Солнечный свет отражался от полированной поверхности крыльев и слепил глаза. Из-за оптической иллюзии казалось, что от него исходит золотое свечение. До него было метров триста. Я уже представила, как мы беременной уточкой в развалочку семеним и по небольшой лесенке залазием внутрь.
Пройти удалось несколько шагов, на протяжении всего этого расстояния Тараев усмехался куда-то мне в макушку. Я затылком чувствовала его взгляд, от которого волоски на шее встали дыбом. Сердце билось быстро-быстро. Дрожь электрическим разрядом прошла по телу.
— Малая, ты уже всем доказала, что ты большая и самостоятельная девочка, — он говорил так тихо, что слышала только я. — Давай помогу?
— Ладно, — тяжёлый вздох поражения и моя полная капитуляция.
Откровенно посмеиваясь, Тараев обхватил меня ладонями за талию и, легко приподняв, понёс к самолёту. Скрестив руки на груди, я старательно демонстрировала полную независимость от происходящего. Ну и что, что болтаюсь, как кенгуренок в сумке у мамы-кенгуру, это не повод терять достоинство.