Молча мы заняли своё посадочное место. Из-за особенностей крепления снаряжения, я оказалась верхом на Тараевских коленях. Заурчал двигатель, кабину тряхнуло и мы, весело подскакивая на выбоинах, которые с земли казались небольшими, покатили по взлетке.
Я вся напряглась, инстинктивно вцепившись пальцами в его запястья. Самолёт вибрировал, отрываясь от асфальта, и эта вибрация передавалась нам. Я не раз летала на боингах, но там все было совершенно иначе. Именно сейчас, упираясь кросовками в пол маленького АН-28, я осознала страшную вещь: с каждой секундой мы всë больше отдаляемся от такой стабильной поверхности.
— Милана, ты можешь уже отпустить мои руки, — Тиму было удобно разговаривать, мое ухо находилось в непосредственной близости от его рта. — И не ëрзай. Я же живой.
— Скажи мне, что это пистолет, рация или огурец, а в другом кармане у тебя спичечный коробок с солью, — чтобы расслышать, что я говорю, он наклонился, опершись подбородком о мое плечо.
Тараевский смех перекрыл даже гул работающих двигателей. На нас обернулась вся прыжковая команда. Краска прелила к щекам.
— Анекдот вспомнил, — громко, так чтобы расслышали все, пояснил Тимур. Он скосил взгляд на мое полыхающее лицо и добавил: — Пошлый.
К нам быстро потеряли интерес. Сосед справа одними губами шептал молитву, выражение лица у его инструктора было кислым. Возможно, он тоже хотел анекдот.
Я снова пошевелилась, пытаясь найти более удобную позицию. Тимур выдохнул сквозь сжатые зубы и откинулся назад, прислоняясь спиной к мягкой перекладине.
— Вот за что мне все это, Малая? — голос его звучал обреченно, как у приговорённого к казни.
Быть Тараевской «казнью» мне не хотелось. Я, в принципе, всегда позиционировала себя минимум как счастливый лотерейный билет.
— Мог бы отказаться, — оставалось надеяться, что шум немного прикроет обиду, сочащуюся из слов.
Понять Тимура не получалось. Комбенизон был плотным, но то, что упиралось мне в ягодицу ничем иным как эрегированным членом быть не могло. Значит, я ему нравлюсь — это плюс или у него давно не было женщины — это минус. Я поглядела вниз, на сильные руки, сцепленные в замок на моем животе, на крепкие ноги и мысленно прикинула размеры достоинства, благо ситуация позволяла провести измерения опытным путём наощупь. Добавим к этому тот факт, что он далеко не урод, катается на крутой тачке и имеет стабильный неплохой доход... Да, быть не может, чтобы у него не было бабы (все его девушки по определению — всегда бабы)! Вывод, ему нравлюсь именно я или заводит риск. Задумавшись о важном, я снова поëрзала.
— Захотел бы — отказался. Малая, ты издеваешься? — рывок,с которым он придвинулся ко мне, вышел столь стремительным, что я спиной приложилась о его грудь. — В эти игры можно играть и вдвоём.
За иллюминатором проплывали облака, а сказать, что я ни во что не играю, мне не дали. Руки, которые до этого мирно грели мой живот, пришли в движение. Большим пальцем правой руки Тимур медленно поглаживал нежную кожу запястья; в то время, как левая ладонь его обнаглела до такой степени, что, делая вид, словно поправляет один из множества ремешков, откровенно поглаживала мою грудь.
— Многие девушки говорят, что прыжок с парашютом лучше, чем секс, — от таких откровений я впала в ступор. — Ещё одно движение, Малая, и тебе сравнивать не придется! Одно перейдет во второе! – голос, по началу, звучавший чертовски эротично, скатился до угрожающего шипения.
— Я не специально! — но кого волнует оправдательная речь обвиняемого?
— Знаешь, — шепотом начал Тимур мне на ушко, — я ведь так старался держаться от тебя подальше, уехал в другой город! Свёл общение с Арсом к минимуму... Милана, за что ты мне такая? — звучало совсем не радосно, скорее обвинительно, и куда подевалось издевательское «малая»?
Я могла бы сказать многое: о том, что теперь ненавижу сирень и знаю id его страницы наизусть; что ни одни мои отношения не зашли дальше прогулок за ручку, потомучто все они не он. Не вредный лучший друг моего старшего брата. Не Тимур Тараев.
Могла бы, но не успела. Крякующий звуковой сигнал и мигающая оранжевая лампочка оповестили, что самолёт набрал необходимую высоту и через считанные минуты нам предстоит смело шагнуть за рампу.
— Миш, мы первые! — кричит Тимур выпускающему, он, и я вместе с ним, поднимаемся со своего места.