— Можно перевести как «биоморфоз», — охотно пояснил Брух. — Позволяет воссоздать облик любого организма. Не разгуливать же среди вас в первозданном виде.
— Так ты, выходит, за нами следил? Всё это время? — нахмурился папа.
— Я осознаю, как это выглядит, — развёл лапками Брух, комично взгромоздившись на стул. — Решение отправить меня на поверхность принималось в непростых обстоятельствах. Мы не знали, что за силы вмешались в происходящее, не знали их планов и намерений. Первоочередной задачей являлась безопасность наших детей.
«Наших». Вновь нахлынул невыносимый стыд. Брух заботился о нём как о родном, не обмолвившись про участие в похищении. Опустил это, будто незначительную, никому не интересную деталь. Отправившись на поверхность, гоблин рискнул ради Гоши всем. Не задумываясь!
— Кто вы такие? — вмешался дядя Олег. — Только честно, без гоблинов с хоббитами.
Переглянувшись с Хнупом, Брух ободряюще похлопал его по плечу.
— Разумеется, мы не гоблины, — пояснил он. — Только похожи, так уж совпало.
Гоша обомлел. Хотя чего он, собственно, ждал? Гоблинов не бывает, это дураку ясно. Но вот же — сидит рядышком, осторожно поводя ушками–лопухами.
— А город? — жалобно спросил он. — А бобёр? Это всё неправда?
— Конечно, правда! — поспешил успокоить Брух. — Мы не обманывали тебя ни в чём, покривив душой лишь однажды: когда не стали объяснять, кто мы и откуда. Не хотелось вас пугать, да это было и неважно.
— Ничего не понимаю, — переглянулся с дядей Олегом папа. — Вы пришельцы?
— Ну да, — кивнул Брух. — Мы не отсюда, издалека. С вашей планеты не разглядеть даже нашу галактику. Но «издалека» — это, простите, сугубо земной термин. Далеко, близко — всё относительно. Как пластилин, понимаете? Захотел — растянул, захотел — сжал.
— Он прав. — Дядя Олег слушал Бруха с неподдельным интересом. — Пространство и время взаимосвязаны. И податливы, как глина, нужно только уметь лепить. Старшие умеют. И нас научили.
Резко осёкшись, он снова мрачно замолчал.
— Ладно, бог с ним, — отмахнулся папа. — Время, пространство… Эти головоломки пусть эйнштейны решают. Зачем пожаловали на Землю? И почему на вас взъелся Полигон?
— Почему взъелся — сказать не могу. — Брух осторожно глянул на дядю Олега. — А к вам мы прибыли учиться. Мы, можно сказать, вечные студенты. Скачем от звезды к звезде, познаём Вселенную во всём многообразии. Если есть возможность — вступаем в контакт, если нет — сидим тихо и так же тихо уходим. Мы быстро поняли, что нам не рады. Увы, уйти нам также не дали.
— Старшим нужен ваш секрет, — объяснила Юля. — Они Хнупа даже пытали.
Пристально глянув Хнупу в глаза, Брух замер. Гоша мог поклясться, что между гоблинами происходит неслышимый, сверхскоростной разговор.
— Мальчик мой… — мучительно выдохнул гоблин–биолог. — Это же… чудовищно…
Он медленно повернулся к дяде Олегу, уставившись на него огромными чёрными глазами без зрачков. Подобравшись и побледнев, тот не отвёл взгляда.
— Вы тоже жертва, — помедлив, сообщил Брух. — Жертва обмана. Теперь я понимаю.
Покряхтев, он спрыгнул на пол и заковылял к пленнику короткими, кривыми лапками с плоскими ступнями.
— Ты что задумал? — напружинился папа. Дядя Олег не шелохнулся. Вспотевшее лицо выдавало нешуточную борьбу.
— Он всё знает. — Подойдя, Брух сосредоточенно прижал ушки. — Не головой, сердцем. Сердце не обманешь.
— Чего ты хочешь? — по-детски жалобно спросил дядя Олег, судорожно вцепившись столешницу.
— Ничего, — улыбнулся Брух, демонстрируя острые зубки. — Это нужно тебе. Понимаешь?
— Что я должен делать? — тихо, будто решившись, спросил пленник.
— Доверься мне, — в тон ему ответил гоблин. — И главное, доверься себе.
***
Чешуйчатой лапкой Брух крепко взял дядю Олега за руку.
— Расслабься, — промурлыкал он. — И не бойся.
Выдохнув, дядя Олег ссутулился. Складки его лба разгладились, лицо приобрело несвойственное осоловелое выражение.
— Вот и хорошо, — прошептал Брух подбираясь. — Может быть немного некомфортно.
Он разговаривал, словно с ребёнком. Поразительно, но суровый, прошедший огонь и воду пленник не имел ничего против. Тихонько вздохнув, дядя Олег свесил голову на грудь и замолчал. Увидев это, Брух приступил к непонятной, но явно сложной процедуре. От напряжения он даже высунул подрагивающий влажный язычок.
Его кристаллик тихонько замерцал, озаряя комнату приятным светом. Воздух зазвенел — гоблин вошёл в крух. Не выходя из транса, дядя Олег застонал. В ответ Брух что-то прошептал, подобно отгоняющему дурной сон шаману.
— Через родителей зашли, — с отвращением процедил он, словно узрев под перевёрнутым камнем кучу мерзких личинок. — Умно. И безотказно.