Эта надежда погасла в полдень, когда нарочный доставил письмо с вызовом Дмитрия Антоновича на суд дворянской чести в среду. Так быстро в предновогодние дни организовать заседание суда можно было только по прямому указанию губернатора и только в чрезвычайных обстоятельствах.
Владимир. Дворянское собрание.
– По ходатайству князя Григория Семёновича Волхонского, губернатора Владимирского, рассматривается дело о поступке дворянина Сергея Дмитриевича Привалова, являющегося несовершеннолетним членом дворянской семьи Приваловых. К ходатайству губернатора присоединился дворянский совет области, посчитавший поведение Сергея Дмитриевича недостойным дворянина.
Начальник правового департамента губернии начал зачитывать ходатайство губернатора в дворянский суд, затем, – всё тем же нудным и однообразным голосом – письмо дворянского совета, а потом – справку о происшествии.
Обычно на подобных мероприятиях Дмитрий Антонович постоянно боролся со сном – напряжённый деловой ритм не давал толком отдохнуть, и когда появлялась возможность расслабиться, организм требовал вернуть недосып.
Но в этот раз всё было не так: чем менее отчётливой становилась речь престарелого начальника управления, перечислявшего прегрешения его отпрыска, тем скорбнее становилось на душе у Дмитрия Антоновича. Он понимал, что решение, как и всегда, по сути, принято заранее. И теперь осталось только терпеливо выслушивать, что скажут участники суда, и какой вердикт огласят судьи. Составленный, конечно, на основе «пожеланий», полученных от губернатора и руководства дворянского собрания.
Глава 27
Владимир. Дом семьи Приваловых.
Молчаливо ввалившись в гостиную, не снимая курток и не разуваясь, Дмитрий Антонович, Юрий и юрист рода по молчаливому знаку главы рода, расселись в креслах.
Немного помолчав и оглядев нахмуренные лица присутствующих, Дмитрий Антонович озвучил решение: – Сегодня ничего обсуждать не будем – вечер, поздно. И повлиять ни на что невозможно, решение оглашено. Да и не только мыслям будет полезно улечься за ночь, но и мозгу осознать новую реальность. Так что лучше поужинать и завалиться спать. Приглашаю в столовую, стол накрыт, кто захочет – может и накатить, стресс снять немного.
Однако и старший сын Юрий, и юрист откланялись и обещали завтра рано утром быть.
Владимир. Кирпичный завод.
Печь называлась «кольцевой», но была прямоугольной. Такая вот квадратура круга. Я уже привык к тому, что людям просто лень напрягаться, чтобы придумать слова, точно описывающие события, объекты и явления. Берут – что попало, лепят – к чему и как попало; а ты потом мучайся. Помню, как в детстве, услышав словосочетание «морская свинка», я представлял маленького чистого поросёнка, барахтающегося в воде, и управляющего движением с помощью хвостика, как винтом; а из воды торчит только круглый розовый пятачок с двумя дырочками; а вместо копыт у него – маленькие ласты из нежной кожи. Каково же было моё разочарование, когда оказалось, что морская свинка – это небольшой грызун типа суслика. Единственное, что у него общего со свинкой – его можно есть. Морских свинок и ели инки, в Америке, разводя их для мяса. Ну, назвали бы их «коротконогий кролик» или «индейский суслик», – так, всяко, гораздо ближе к реальности.
В сопровождении Геннадия Алексеевича, Михаила Генриховича и Виктора Михайловича Дитерихсов, представителей дворянского совета, обходим по кругу, а точнее, по периметру эту, так называемую, круговую печь – почти полсотни метров длиной и с десяток метров шириной.
Моя новая собственность – переданная мне в качестве виры от семейства Приваловых: очень болезненно, а порой и очень дорого обходится дворянам недержание – как слов, так и рук. Ну, а особенно, – некоторых других органов тела, зачастую подменяющих собою мозг.
Рядом с печью постоянно крутится техника, снуют люди, и управляющий предприятием, – как только подпишем акт, – моим предприятием, объясняет: – Цикл производства непрерывный; ночью дежурная смена следит за процессом, утром начинается выгрузка обожженного кирпича из отсека, где кирпич остыл; на следующий день работники переходят на выгрузку из следующей камеры, и так ежедневно по кругу; каждые сутки – сдвиг на одну камеру. А освобождённые от кирпича камеры другая бригада обследует, вычищает, готовит и затем загружает в них кирпич для обжига, точно в таком же ежесуточном ритме. И когда, совершив круг, огонь вновь дойдёт до этой камеры, процесс начинается по следующему циклу. И так непрерывно, десять месяцев в году. Летом на два месяца встаём на ремонт и профилактику, и вновь перезапускаемся. За год работы печь производит больше двенадцати миллионов кирпичей!