Обернувшись к начавшей всхлипывать жене, Дмитрий Антонович удивлённо развёл руки: – Что ты сейчас-то расплакалась? А не когда огласили, что нас дворянства лишают? И не тогда, когда зачитали, что кирпичный завод, мне от предков доставшийся, к чужакам переходит? Нашей с тобой родительской любовью к младшеньким род чуть до гибели и разорения не дошёл. Так что пусть они там пару лет сопли поморозят, может, и до мозгов дойдет – поумнеют.
Владимирская область.
– Ну, что, генерал песчаных карьеров? Как тебе новая собственность?
Мы с Геннадием Алексеевич Перловым с стоим на крутом обрыве. Вообще-то, не песчаного: ярко красные склоны и бугры внизу свидетельствуют – карьер глиняный. И техника, которую мы видим на самом дне карьера, занимается заготовкой глины для завода. Как пояснили мне юристы, при разговоре о вире с Привалова, проходившем между князем Окиновым и губернатором Владимирской области, Дархан Тайшаевич сразу сообщил, что виру он возьмёт, но передаст стороне, подвергшейся необоснованному нападению – то есть мне, Первозванову. Вот Григорий Семёнович и предложил ему взять карьеры и технику – к кирпичному заводу они в комплекс очень хорошо ложились. Так что таких карьеров, поменьше размерами, чем этот, у меня теперь шесть. Этот вообще громадный – вытянувшийся дугой почти на километр и местами до сорока метров глубиной. А ещё четыре песчаных карьера. Часть из них – собственная земля, а часть – на время получены по лицензии.
– Мне, вообще-то, учиться надо. И к имперскому триатлону готовиться. А тут – это. Вам же некогда заниматься что землёй, что заводом. Я хотел Вас попросить: найти людей, которые за всем хозяйством приглядывать будут. Директора – что кирпичного завода, что транспортного цеха перед Приваловым отчитывались, и он их работу контролировал. Вот чтобы кто-то всем этим от Вашего имени управлял. Ну, как мне выделили Виктора Дитерихса, чтобы его отца не перегружать.
– Хорошо. Подберём, – согласно кивает Геннадий Алексеевич.
Владимир. Дом Перловых.
На прогулках, стоило мне пришпорить коня, точнее, – отпустить немного повод и сказать: – Ну, что, Ветер, давай! – как Ветер тут же ускорялся до бешеной скорости и нёсся по просёлочным дорогам и тропам, штурмовал холмы и форсировал ручьи. Меня всегда радовала эта скачка, когда от скорости полёта захватывает дух, встречный поток воздуха обдувает развевающиеся волосы, а ты превращаешься с конём в единое существо, живущее только одним – жаждой ещё большей скорости. И иного пространства, кроме вот этой скачки, – не существует: весь мир сливается в зелёно-серую полосу из кустов и деревьев на периферии зрения.
Но и без коня вся моя жизнь была такой же скачкой – тренировки э-зрения и исследования «облака», занятия в лицее и подготовка к экстерну, языки и упражнения для имперского триатлона, спорт и дуэли, земля и кирпичный завод. И начинающаяся светская жизнь, для вхождения в которую у меня появился ещё один ипподром – паркетный пол танцевального зала, на котором я скакал по два, а то и три часа два раза в неделю. И без этого тоже было нельзя, – впереди «балы, красавицы, лакеи, юнкера…». Конечно, утрированно, но если ты «в обществе», то быть свободным от него не получится. Запишут в зазнайки или недоговороспособные, и доказать обратное будет не так просто.
Из-за этой постоянной гонки многие события, не требовавшие моего непосредственного участия, оставались без моего внимания. Я просто принимал их к сведению как естественное течение жизни.
Как и в прошлом году, новогодний бал Кати потребовал деятельного участия Оксаны Евгеньевны. Но мужскую половину семьи не затронул. Кавалером Екатерины на балу был специально приехавший из Москвы Кирилл Борисович Фениксов – один из внуков нашего учителя китайского. Но Вася мне шепнул, что Катя выдала ему «военную тайну»: на самом деле – это её жених! Пока это секрет, но после наступления нового года начнётся подготовка к празднованию шестнадцатилетия Кати, на котором планируется провести и обручение.
Владимир. Дом Латышевых.
– Ты какой-то сегодня рассеянный, за танцем следишь вообще плохо, – сделала мне замечание Алёна, лёгким движением кисти немного приподнимая мне локоть правой руки. – Чем у тебя голова забита?
Для кавалера, вообще, недопустимая ошибка – опустить вниз правую руку, на которой лежит левая рука партнёрши – локоть всегда должен быть параллельно паркету. Но события последних дней меня и впрямь немного выбили из равновесия, и я честно отвечаю: – Кирпичами!