***
Когда Андрей ушёл спать, супруги Перловы молчали, размышляя, наверное, минут десять-пятнадцать, не спеша потягивая чай и переваривая услышанное.
Наконец, прихлебнув в очередной раз немного чая, Геннадий Алексеевич промолвил: – Ну, как тебе?
– Бедный ребёнок! Как он мучается – он же считает этот дар не своей собственностью, а чем-то данным свыше, и не знает, правильно ли он им распорядился. И имел ли он вообще право распоряжаться. Для его детского возраста такая ответственность – это громадный груз. А все эти потоки-взгляды-серые пятна – это всё приложение к его размышлениям и терзаниям. Он в выходные в монастырь собирается, думаю, там отец Игнатий всё ему разъяснит: Игнатий-то не только в православии силён, – я немного почитала его философские работы, есть очень интересные моменты.
Крым. Мекензиевы горы. Особняк Мекензи.
Князь Фома Дмитриевич Мекензи негромко постучал вилкой по бокалу, призывая к тишине. Собравшаяся на фуршет и «подведение итогов» крымская знать затихла, подтянувшись к нему из разных уголков зала приёмов: – Дорогие друзья! Вначале хотел поблагодарить вас всех за тот уровень, который вы создали для отдыха его императорского высочества цесаревича Александра Владимировича Романова. Все мы понимаем, что сейчас закладывается отношение к Крыму со стороны будущего императора, и то, как горели его глаза, и глаза его друзей все эти дни, отношение – самое восторженное. Прощаясь перед отлётом в Москву, его императорское высочество наследник престола Владимир Николаевич Романов передал вам всем благодарность и сказал, что каждый вечер слышал от сына такое количество историй о невероятных приключениях, что периодически казалось, что сын отдыхает не в царской резиденции в Крыму, а на другой планете. Думаю, и император оценивает зимние каникулы внука таким же образом. Царская семья любит Крым, уважает каждого из здесь присутствующих за верность и вклад в развитие и оборону страны. И такое положительное отношение за эти дни улучшилось. За правящую династию, процветание России и дома Романовых! За его императорское величество Николая Петровича Романова, за наследника и за цесаревича. Наше троекратное: первые два короткие, третий протяжный – Ура!
Присутствующие дружно прокричали «Ура», застучали бокалы, пригубив шампанское, Фома Дмитриевич продолжил: – Господа! – кивок в сторону стоящих небольшой группой военных и флотских, – Товарищи! Хочу выпить за ваши светлые головы. Крым всегда славился дружбой между всеми, кто его населяет. И я искренне рад, что возникающие проблемы мы решаем полюбовно, всегда стараясь найти и находя компромиссные решения. Не будь обстановка в наших отношениях такой хорошей, ни о каком общем подарке речь бы не шла. Всё ведь произошло спонтанно: ты, Григорий Львович на международном дне вина, когда мы все уже получили приглашения на инициацию, в разговоре, обращаясь к Максуду Багадуровичу сказал: – С меня вино, с тебя шашлык. Максуд Багадурович поддержал; сразу же, в шутку, все стали предлагать и свой вклад, и на основе этой шутки родилась идея об общем подарке от Крыма. И вот так, усилиями всех присутствующих здесь, удалось не только продемонстрировать своё уважение правящему дому, но и, помимо всего прочего, красиво поблагодарить юного цесаревича за ту прибавку к магической силе, которую он всем нам дал. Итак: за вовремя пришедшую мысль! За Крым! За флот! За Севастополь!
Дальше вечер потёк в спокойной, все менее формальной атмосфере – участники фуршета знали друг друга давно, относились к одному социальному слою, новичков не наблюдалось, так что и общаться можно было в открытую. Ну, насколько открытым и искренним может быть общение среди представителей высшей знати.