— Если не найдем — будем форсировать минное поле вслепую?
— Подойдем к минам — там видно будет, — сказал Волков. — В первый раз, что ли? — Он оглядел своих товарищей и, помолчав, добавил: — Задача ясна? Пройдите по отсекам и сообщите команде о новой операции!
Офицеры вышли из кают-компании.
Волков постоял еще немного с карандашом над картой, снял с ее краев круглые грузики, и она, сама по себе, свернулась в рулон.
А в каюте напротив, с койками в два яруса и тумбочкой, уже шла своя жизнь.
Свесив босые ноги, Курт сидел на верхней койке и, подперев ладонью подбородок, с любопытством наблюдал за Саней.
Она была чем-то раздражена. Перетряхивала одеяло, бросала из стороны в сторону подушку, становилась на четвереньки и заглядывала под койку. Потом, заметив взгляд Курта, накинулась:
— Ну, чего смотришь?! Мою ленточку для волос не видел?
— Найн.
— А гребенку — такую поломанную? — Саня была в майке и трусиках, с распущенными волосами.
Курт с покровительственной усмешкой — о, женщины! — полез в свой кителек, аккуратно висевший на крюке, и, достав из кармана расческу, протянул ее Сане.
Она небрежно бросила расческу на тумбочку и снова стала искать.
— Черт, черт, поиграй и отдай! — бормотала она. — И юбка куда-то запропастилась… У тебя там случайно на койке нет?
Курт не спеша откинул свою подушку, заглянул под узкий матрац:
— Найн!
— «Найн», «найн»! — передразнила его Саня. — Сам небось стащил, а теперь глазки невинные строит.
Саня приподняла газетку на тумбочке, а под ней — ой! — ленточка и поломанная расческа. Девочке стало стыдно перед Куртом, но она сказала:
— С врагом свяжешься — всегда так бывает.
В каюту, постучав, вошел Волков. Положил на тумбочку принесенные брезентовые робы.
— Тут сухое, — сказал он и, оглядев ребят, улыбнулся: — Ну, робинзоны, как спалось?
— Данке шон, — мрачно ответил Курт.
— Крокодилы виделись! — еще не забыв вчерашнего конфликта, огрызнулась Саня.
— Ух ты, как страшно, — улыбнулся Волков. — Тогда пойдем к речке, крокодил!
Он по-отечески оглядел ее не очень-то чистую майку, тронул рукой волосы. Потом через коридорчик подвел Саню к умывальнику.
В маленьком закутке он снял с себя китель, повесил его на крючок и взял в руки мыло.
— Слушай, а что это за человек рядом с тобой? — спросил он тихо у Сани. — Ты его давно знаешь?
— Кого? Курта, что ли?
— Ну да.
— Да какой он человек?! Фашист! Понятно?
— Что ты говоришь?!
— Это вы — что говорите? Ведь я-то могу быть пионеркой? А он — фашист!
— А что — верные слова… Ну ладно, наклоняй голову и закрой глаза.
— Вы что, меня мыть хотите? Я и сама могу.
— Делай, как тебе дядя Миша говорит!
— Дядя Миш, — усмехнулась Саня, — ну, честное слово, не надо!
— Ничего, потерпишь. — Командир решительно наклонил Санину голову и стал намыливать волосы.
— А вы как мама… — похвалила его девочка, — только уж больно скребете.
— Посильней поскребешь — почище пойдешь, — сказал Волков, с удовольствием взбивая пену. — А у тебя мама где — в партизанском отряде?
— Не… ее убили.
— А папа? — перестав намыливать голову, спросил Волков.
— Он в гестапо сидит. Ну что ж вы не льете, глаза уже щиплет.
Волков открыл кран и лихорадочно заскреб Санину голову.
— Слушай, придем на Большую землю, будешь в моей семье жить… Хочешь?
— Не-а, я дядю Симу не брошу, он меня бросил, а я его — нет, — бесхитростно отвечала Саня.
— А я, что — плохой, да?! Вот спроси у моих дочек, какой я папа!
— А вы и Курта могли бы взять к себе?
— Могу и Курта, — серьезно ответил Волков.
— Да вы что, сдурели?! — ахнула Саня. — Я же пошутила!
— Звонок! — Волков легонько щелкнул ее по макушке за грубость. — Смотри у меня!
IX
Рыжеватый, веснушчатый кок, в белом колпаке и переднике, держа в руках бачок с кашей, вел за собой по коридорчику Саню и Курта. Подойдя к кают-компании, он легонько толкнул ногой дверь и, распахнув ее, спросил у сидевшего за столом Волкова:
— Разрешите войти?
Командир кивнул. Он был гладко выбрит, подтянут. Перед ним, на белоснежной скатерти, поблескивали три фарфоровых прибора.
— Здрасьте! Давно не виделись! — весело сказала Саня, заходя в каюту вслед за коком.
— А тебе кто разрешил войти? — вдруг, нахмурясь, спросил Волков.
— Никто… — опешила Саня.
— Закрой дверь, а потом снова войди и спроси разрешения.