– Идёмте! – и она решительно пошла наверх. Я за ней.
В квартире никого не было. Шутка, ставшая драмой для Лены…Я люблю её твердил сам себе и поэтому…
– Чай будете?
– Буду, – мы прошли на кухню.
Я всё ей рассказал.
Лена внимательно слушала. Щурилась на утреннем солнце, скользившем сквозь неплотные зелёные шторы. Пила чай. С печеньем. Печенье, правда, почти не ела. Пила чай. Зато печенюжки, как она их обозначила, несколько суетливо и несколько навязчиво предлагала съесть мне. Я отказывался. Она предлагала. Я отказывался. Потом брал. Отказывался. Брал…пил чай.
– Это всё? – наконец, спросила она, когда я замолчал.
– Да…
– Я так и думала, – Алёна встала и закурила сигарету. Ментоловую. Я сидел. Допивал чай. Третью чашку. Третью чашку черного чая. Потел. Пил.
Алёна распахнула окно и впустила шум, запах, и суету города. Потом похлопала меня по плечу.
– Спасибо что рассказали.
– Да…ммм…просто я всё слышал, когда не мог двигаться.
– Я знаю, я узнавала о вас.
– Узнавали?
Алена, не ответив на вопрос, закурила новую сигарету и посмотрела на меня, сидящего на стуле. Чай я уже не пил. Она пустила в окно большую струю дыма.
– Мне Сергей уже всё рассказал. Во всём признался.
Во всём?
Она посмотрела на меня. Затянулась. Потом чуть согнувшись в талии пустила мне в лицо густую струю дыма. Я поморщился. Но ничего не сказал. Она рассмеялась. Повернулась к окну. Её лицо приняло серьёзно –сосредоточенное выражение.
– Вы любите меня Вадим?
Алёна впервые за всё это время назвала меня по имени.
– Да…– промямлил изумленный её проницательностью.
– Ну и дурак же вы! – она подставила стул к столу, согнула ногу в колене, и пустила снова толстую струю дыма в лицо.
Я чихнул.
– Будьте здоровы! – весёло-игривые нотки зазвучали в ней. Она посмотрела сверху на меня, сидящего, нахлебавшегося чаем, и ничего не понимавшего.
– А знаете, я Вас награжу!
– Наградите?
– За вашу откровенность! Идём! – она затушила сигарету и, схватив меня за руку буквально потащила в большую комнату.
Всё произошло очень быстро. Я оказался в центре комнаты. Она, распрямившись им уперев руки в бока смотрела на меня. Её взгляд…он был…неприятно было чувствовать, будто я голый, а на одетая. Оценивающе. Цинично.
– Что?!
Страх, страх проникает и сковывает меня.
В каждой женщине есть ящик, в этом ящичке ещё много ящичков, а этих много ящичков ещё…
– Стань на колени! – решительно требует она. Я удивленно смотрю на девушку. Она не такая, какая мне представлялась.
– Стань! – требовательно говорит она. Я приседа. Тогда она приподымает свою юбочку. На ней белые трусики с алой и сочной клубничкой.
– Нравиться?
Вместо ответа я встаю, делаю шаг к ней. Она отшатывается. Былая уверенность тает как мороженое на теплом.
– Нравится?
– Обними меня, – вместо ответа говорю я.
Алёна недовольно кривится, как маленькая обезьянка. Вытаскивает жвачку с арбузным вкусом. Опускает юбочку. А потом… потом бьёт размаху меня по щеке.
– За что? – ошалев от неожиданности и потирая щеку, спрашиваю я. Получаю вторую увесистую пощёчину.
– За предательство!
– Что?!!!
– За предательство всех мужчин! Ты предал мужчину и решил получить за это награду?!!!
Алёна, всё-таки удивительная женщина. Мне больно, но я ей восхищен.
– Я люблю тебя!
Она снова подымает юбочку:
– Тогда целуй!
И тут… я не знаю почему, отвешиваю ей пощёчину.
Она ошалело смотрит на меня несколько секунд, а потом протягивает руки и обнимает меня.
– Я просто привел тебя в чувство.
– Я поняла.
Такое ощущение, будто мы знакомы много лет.
– Но ты не подходишь мне.
– Ну… – в моём голосе столько разочарования… идеал, созданный мной во время болезни, разлетается вдребезги на миллиард осколков.
– Я бы не пошла. Просто я хотела тебя использовать. От злости… испытать. Наказать… спасибо, что привёл в чувство. Всех мужчин, что целовали мне трусики…
– Их было много?! – изумленно восклицаю я.
– Я просто их вышвыривала из своей жизни. Как прокладки! Единственно кто выдержал испытание, был Сергей. Который не стал. Ну… ну и ты.
Она отстраняется. Удивленно смотрю на неё. Удивленно она смотрит на меня.