Большую часть одежды в итоге купила в обычном мире, благо белые рубашки, черные брюки, серые пуловеры продавались в каждом магазине одежды. Как и обувь. А путем нехитрых манипуляций через Костехрума удалось дозаказать у Малкин защитные перчатки, зимние мантии, галстуки, шапку, перчатки и шарф. Благо подобрать оказалось совсем не сложно.
И теперь мой удобный рюкзак, он же сундук, наполняло такое количество одежды, какого у меня в прошлой жизни и близко не было. Одних носков и платков целая гора. Чтоб уж наверняка.
— Оливер! — вскричал кто-то на платформе, отвлекая меня от самолюбования.
Как раз перед моим окном на ходу замер и недовольно нахмурился высокий полноватый мальчик.
— Оливер!
Его догнал такой же высокий тощий паренек с оттопыренными ушами.
— Что тебе надо, Флинт? — недовольно спросил полноватый.
Я только хмыкнула. Лопоухость ничуть не портила довольно симпатичного в этой реальности Маркуса.
Дальнейший разговор я не услышала, переключившись на возникшую в отдалении Гермиону. Вот Грейнджер узнавалась без труда: грива волос, кругленькое личико, выпирающие передние зубы.
Девочка сосредоточенно тащила огромный чемодан, пыхтела, отдувалась и успевала все внимательно рассматривать.
Потом появились и другие знакомые по книгам, но слабо или совершенно неузнаваемые мальчики и девочки. Разве что Невилла я угадала без сомнений, заметив рядом бабушку и жабу.
Устав разглядывать волшебников, я отвлеклась на то, чтобы обжить имеющееся пространство. А потому едва не пропустила появление семейства Уизли.
Впереди рыжей колонны рябых бледноглазых подростков неслась низенькая толстая тетка в вязаном берете. На буксире Молли Уизли тащила невнятную мелкую пигалицу, половая принадлежность которой угадывалась исключительно и только по ситцевому платью в мелкий цветочек. Платье довольно сильно походило на ночную рубашку. Остальные дети неслись по бокам и позади миссис Уизли, от них все разбегались в стороны, не желая попасть под колеса их тележек.
Рона среди этого рыжего вороха усмотрела лишь с пятой попытки. Он, как и многие, очень сильно отличался от знакомого образа: маленькое, как у зверька, лицо, кудрявые волосы, светло-голубые глаза. Высокий для своего возраста, он почти не уступал близнецам, но казался настолько худым, что его легко бы сдул сильный порыв ветра.
— Полное несоответствие, — хмыкнула я, разглядывая лицо, в котором не было ничего наивного и простецкого. — Похоже, будет интересно!
Я отвернулась, взяла извлеченную из рюкзака толстую тетрадь, сбросила ботинки и улеглась на диванчик, вытянув ноги.
8
Месяц жизни в особняке пролетел незаметно. Я листала учебники, тренировалась писать пером и продумывала план на первое время в школе. Заучивать школьную программу в мои планы не входило совершенно. Хотя, казалось бы, ответственный попаданец должен знать и уметь все и вся. От кулинарии до строительства космического корабля! Что там говорить про учебники за первый курс Хогвартса! Но мне претила идея впечатлять преподавателей. Оставим эту роль Грейнджер. Мне хватит и среднего уровня. Гораздо больше времени я тратила на поиск полезных книг в домашней библиотеке и на исследование каждого сантиметра моего нового дома. Этого вполне хватало, чтобы не скучать.
Через день я спускалась в ритуальный зал и сцеживала на алтарный камень немного крови. Чем дольше я это делала, тем быстрее заживали мои ранки, тем лучше себя чувствовала. Да и на дом мои манипуляции действовали. К магическому освещению и работающей канализации прибавились включившиеся чары уборки, благодаря которым с видимых поверхностей исчез толстый слой пыли. А я еще четче стала видеть магические нити. Даже недолгое время чувствовала себя особенной, пока не вычитала случайно, что видеть магию, вообще-то, нормально. Почти все волшебники видят магические нити без каких-либо дополнительных манипуляций. Лишь магглорожденные, полукровки, носители ограничителей, сильных проклятий и печатей через одного этого лишены.
Ближе к сентябрю я закончила исследовать дом и прилегающую территорию и решила повнимательнее осмотреть домик Джеймса и Лили. Я не надеялась, что найду что-то полезное. Все же в доме родителей Харо уже кто-то знатно порыскал, вынеся все ценное.
Для начала я отыскала довольно много фотографий и колдографий как Лили и Джеймса, так и их друзей, родителей. А в маленьком потрепанном маггловском альбоме оказались детские фото Лили, ее сестры и Северуса Снейпа. Было странно рассматривать маленького невзрачного мальчика и осознавать, что он вырос в грозного профессора зельеварения. Я тогда еще подумала, что никому из друзей Джеймса и Лили не повезло в жизни. Они, конечно, не были в этом виновны, но близость к ним в том или ином виде задела каждого, даже Снейпа, с которым гриффиндорка разругалась еще в школьные годы.