— Да-да, конечно, — спешно пробормотал Мефодий, доставая из своей сумки артефакт — ядрометр. Этот инструмент, покрытый тонкой гравировкой, был предназначен для диагностики магических ядер у детей. Лекарь бережно приложил его к груди княжича, стараясь действовать максимально аккуратно.
Но вдруг раздался треск. Ядро ребёнка отреагировало на вмешательство с такой силой, что Мефодий едва не выронил артефакт. В следующий миг ядрометр оглушительно треснул и буквально разлетелся на осколки, осыпав пол.
Княгиня молниеносно бросилась к сыну, закрывая его своим телом. В её голосе прозвучал неподдельный страх:
— Слава!
Однако мальчик широко улыбнулся, как ни в чём не бывало. Ирина Дмитриевна на мгновение замерла, а потом поняла: он наслаждался разрушением прибора. И правда, Разрушитель.
Мефодий в панике схватился за голову:
— Ваша Светлость! Ох, беда!
— Беда⁈ — с ужасом переспросила княгиня.
— Конечно! Это был невероятно дорогой артефакт!
Княгиня выдохнула. И, убедившись, что с её сыном всё в порядке, выпрямилась и посмотрела на лекаря с холодным упрёком:
— Скажите, Мефодий Кириллович, разве ядрометры подходят для диагностики ядер Разрушителей?
Лекарь, явно растерянный, опустил глаза и что-то неразборчиво пробормотал:
— Простите… я… я не ожидал, что ядро княжича окажется настолько… сильным, — пробормотал Мефодий, пытаясь оправдаться. — Да, артефакт подходит для Разрушения, как и для других Атрибутик, но только для детей. Он провоцирует импульс у исследуемого, но в юном возрасте ядра ещё недостаточно развиты, их импульсы слабые. По импульсу артефакт может безопасно определить их Атрибутики и прочие показатели… по крайней мере, в обычных случаях.
Княгиня сдержанно спросила:
— Только детей? А что насчёт взрослых?
Лекарь сглотнул, вытирая пот со лба, и ответил:
— Для взрослых это уже бесполезно. Развитое ядро испустит мощный импульс, который уничтожит устройство. У детей такого явления обычно не бывает…По крайней мере, я не слышал!
Мефодий бросил тревожный взгляд на княгиню, словно только что осознал масштабы произошедшего:
— Однако, судя по всему, у княжича уже довольно развитое ядро. Импульс был неожиданно сильным… Я не понимаю, как это возможно! Тем более с закрытым ядром — оно вообще не должно ничего излучать!
Княгиня Ирина Дмитриевна, прижимая к себе сына, который всё ещё довольно улыбался, произнесла:
— Всё дело в том, Мефодий Кириллович, по-видимому, что Вячеслав Светозарович убил змею Порядка и напитал своё ядро противоположной Атрибутикой.
Мефодий замер. Он едва выговорил:
— Простите, но… я не понимаю? Чем убил? Погремушкой, что ли?
Княгиня бросила на лекаря хмурый взгляд, а младенец, самое странное, резко перестал улыбаться. Он так внимательно и серьёзно посмотрел на Мефодия, что того, казалось, пронзило насквозь. Лекарь мгновенно осёкся и пробормотал:
— Простите, Ваша Светлость…
Сам он не знал, к кому обращается в этот момент — к княгине или к маленькому княжичу.
Ирина Дмитриевна, не теряя серьезного тона, продолжила:
— Вячеслав Светозарович сел на змею и задушил её. И так он, видимо, получил Атрибутику Порядка для подпитки ядра. Учитывайте этот факт при следующих осмотрах.
Мефодий побледнел, как полотно. Собрав последние крохи самообладания, прошептал:
— Простите, Ваше Светлость… Это просто… невероятно!
Княгиня хмуро приказала:
— Никому ни слова о результатах осмотра. Что до артефакта — его стоимость компенсирует наш род. Но на сегодня хватит диагностики.
Не дожидаясь ответа, она развернулась и вышла, держа голову высоко.
Ну вот, опять эти лекари-профаны. Детский артефакт? Се-ри-о-зно? Да я, между прочим, уже змею Порядка завалил! А этот толстяк тут стоит, тычет в меня какой-то побрякушкой, которая треснула от первого же мелкого импульса. Ну и чему вас учат в Академии?
Я зеваю. За окном светит солнце, ветер лениво шевелит листья — жизнь вообще-то прекрасна. Так чего они все суетятся? Лучше бы ещё одну Змею Порядка принесли.
Ещё чуть-чуть подумав, я принимаю стратегическое решение. Надо выбираться на улицу. Хватит с меня этих глупостей. Тяну пухлые руки к маме, своей главной союзнице в этом большом мире:
— Ма-ма, на уцую!
— На улочку хочешь? На солнышеке погреться?
— Дя!
— Хорошая мысль. Ксюню тоже тогда позовем.
Мама поудобнее подхватывает меня. Я улыбаюсь — ну конечно, она же меня любит. Да и, что самое важное, слушается.