Директриса качает головой с выражением человека, который только что стал свидетелем чего-то… непредусмотренного.
— На самом деле это было задание на социальные навыки, — произносит она с видом преподавателя, разочарованного в своём классе. — Княжич должен был просто сказать, что розовой книжки на нижней полке нет, и попросить вас или меня достать её с верхней. А так… я даже не знаю, что сказать.
Ах вот оно что. Такое ощущение, что она переобулась. Теперь вдруг главным стало не решить проблему, а спихнуть её на других. Интересный подход к педагогике.
Мама отвечает твёрдо, без намёка на колебание:
— Но мой сын справился. Вы попросили книжку, и он вам её дал. Разве это не главное?
Директриса молчит несколько секунд. Вид у неё такой, будто она взвешивает риски: стоит ли спорить с княгиней, когда аргументы «хозяйки детсада» выглядят так себе. Наконец, она выдыхает через нос и нехотя соглашается:
— Пусть будет зачтено, Ваша Светлость. Тогда перейдём к проверке интеллекта.
Она нажимает кнопку звонка, и вскоре в комнату заходит воспитательница — приятная, но, похоже, натренированная на выдержку женщина. В руках у неё альбом и коробка игрушек. Она кладёт альбом на стол, а коробку аккуратно отодвигает в сторону, видимо, оставляя на потом.
— Уважаемые сударь и сударыня, сейчас мы немного позанимаемся, — говорит воспитательница, разворачивая альбом. Листы плотные, глянцевые, пахнут свежей типографской краской. — Найдите, пожалуйста, листочек с тигром.
Я быстро пробегаю взглядом по картинкам, нахожу тигра и протягиваю изображение. Легко.
— А теперь котика, — продолжает она.
Снова безошибочно нахожу нужную картинку. Дальше идут домик, мячик, дерево, рыбка — всё это я выполняю чётко и без заминок. Воспитательница отмечает что-то в своём блокноте.
Теперь очередь Ксюши. Она внимательно смотрит на страницы, выбирает нужные картинки. Иногда замирает, чуть морщит лоб — например, когда мишка подозрительно напоминает волка. Но, в целом, справляется уверенно.
Я наблюдаю за её успехами, отмечая про себя: молодец. Вроде бы пустяковое задание — просто выбрать нужную картинку, но не будем забывать, что Ксюне всего полтора года. Прямо гордость берёт за девочку.
Мама выдыхает с облегчением, уверенная, что я и Ксюша успешно прошли отбор.
— Тогда, я думаю… — начинает она, но директриса поднимает руку, прерывая её:
— Подождите, Ирина Дмитриевна. Всё ещё не закончено.
Воспитательница наклоняется к коробке, достаёт оттуда игрушки и выкладывает перед нами на столе.
— Выберите те игрушки, которые вам больше всего нравятся, — предлагает она с вежливой улыбкой.
Я смотрю на стол.
Тут есть всё, о чём может мечтать ребёнок: блестящие машинки, серьёзные солдатики, грозные роботы, маленький танк. В другое время я бы схватил что-то покруче, но у меня в голове уже сложился принцип местных испытаний: берёшь то, что тебе нравится, и тебя записывают в диктаторы/простачки/ненадёжные элементы общества.
Так что я прищуриваюсь и внимательно выбираю.
Плюшевый мишка.
Абсолютно безопасный вариант. Плюшевый, добродушный, не вызывает ни одной потенциальной претензии.
Я поднимаю его и объявляю:
— Потапыч.
Ксюша тем временем тоже изучает коробку, выбирая себе что-то. И тут её взгляд падает на куклу.
И я сразу понимаю, что это ловушка.
Кукла одета… ну, слишком экстравагантно для детской игрушки. Чулки, глубокое декольте, короткое блестящее платье, дешёвая бижутерия — выглядит так, будто её прототипом была клубная зажигалка, а то и вообще куртизанка.
Если Ксю выберет её, это будет катастрофа. Она-то схватит её только из-за блестючек, но чёртовы детсадовские психологи тут же навешают какой-нибудь стрёмный ярлык.
Я медленно наклоняюсь вперёд, чтобы перехватить её взгляд, и, еле двигая губами, шепчу:
— Пах-пах.
Слово работает мгновенно. Ксюша тут же начинает искать глазами, взгляд соскальзывает на другой угол стола, где лежит кое-что гораздо интереснее пошлой куклы.
Она радостно хлопает в ладоши:
— Пах-пах!
Тянется, отодвигает лишнее, и вот её руки вытягивают водяной пистолет.
Она радостно хлопает в ладоши и повторяет:
— Пах-пах!
Проверяет — пустой. Но это её нисколько не смущает. Улыбка расползается по лицу, и, прищурившись, она направляет пистолет прямо на меня. Щёлкает курком.
— Кяк у Савы пукалька! — радостно объявляет она.
Я хмыкаю. Пукалька? Это что ж, она мой благородный Glock к этой водяной игрушке приравняла? Но для Ксюни, конечно, разницы нет.