— Сава! На, кущай! — заявляет она великодушно, заглядывая мне в глаза.
Я удивлённо поднимаю взгляд, недоверчиво моргаю.
— Дя? Пасиба! — тут же радостно хватаю её десерт. А Ксюня довольно смотрит, как я ем ее тортик.
Мама смотрит на девочку с лёгким изумлением.
— Ксюнь, но ты же любишь тортики.
Ксюня пожимает плечами с улыбкой:
— Девотькам надо фигулу блюсти!
Я с мамой синхронно переглядываемся.
— А кто тебе такое сказал? — осторожно спрашивает мама, удивленно выгибая бровь.
— Катя, — с важным видом сообщает Ксюня.
Мама чуть щурится.
— Ильина Катя? Княжна Ильина?
Ксюня пожимает плечами.
— У нас в глуппе одна Катя, — вставляю я.
— Значит, она, — кивает мама.
Я тут же делаю для себя пару ценных открытий. Во-первых, вот оно что! Катя — княжна Ильина. Это многое объясняет. В садике её явно уважают не просто так. А вот ко мне отношение другое — несмотря на мой титул княжича, персонал вместе с директрисой ведут себя так, будто я не вполне настоящий княжич. Система садика меня не боится. Видимо, дело в том, что мой отец-князь умер, а с ним и влияние семьи сильно убавилось.
Во-вторых, Ксюня явно продолжает общаться с Катей и уже перенимает у неё манеры. Катя, конечно, модная девчонка, светленькая, голубоглазая, всегда с красивыми бантиками, но… чувствуется в ней что-то хищное и змеиное. Стервозинка, как есть. И, похоже, Ксюня начинает этому учиться.
Мама, однако, одобряет выбор подруги Ксюни. Княгиня кивает и с широкой улыбкой говорит:
— Хорошо, что вы подружились.
После обеда мама ведёт меня в лабораторию. Тут пахнет так же чем-то странным — смесь трав, палёного металла и чего-то сладковатого. Как только я переступаю порог, из дальнего угла шевелится змея Алхимии — Гера. Её длинное, гибкое тело, сложенное из разноцветных камней и металлов, переливается при свете ламп. Она тут же оживает, будто почувствовала меня, и тянется со стола, чуть приоткрывая каменную пасть.
Ну, конечно, опять за своё. Опять приближает морду слишком близко. Я привычно хлопаю её по морде ладонью.
— Ум-м! — недовольно моргает Гера, слегка покачиваясь, но затем плавно отползает назад, всё равно умудряясь влюблённо смотреть на меня своими крошечными изумрудными глазками.
— Слава, она же просто хотела познакомиться поближе, — с улыбкой комментирует мама, усаживая меня в кресло у лабораторного стола.
Пока мама берёт склянку с жидкостью и слегка встряхивает её, я окидываю взглядом стеллажи, уставленные колбами, пробирками и пузырьками. Столько интересного… Интересно, какая из этих баночек с взрывчатым веществом?
— Смотри, Слава, — говорит мама, доставая красный лист бумаги.
Она прыскает на него жидкостью, и на моих глазах цветная бумага начинает светлеть, становится жёлтой, словно её перекрасили невидимой кистью.
— Пликольно, — без интереса отвечаю я. Подумаешь, красящий порошок. Впрочем, для обычного малыша это бы сработало.
Тут мой взгляд цепляется за банку с порошком, стоящую рядом. Банка матово-чёрная и будто притягивает взгляд.
— Ма, а эта што? — тычу пальцем.
Мама надевает резиновые перчатки и берёт банку.
— Это рентгеновский песок, Слава, — поясняет она, открывая крышку.
Ого, это уже любопытно, пускай и не порох. Я наблюдаю, как мама берёт щепотку и аккуратно сыплет на чёрную деревянную шкатулку, лежавшую на столе
Секунда — и прямо сквозь крышку начинают проявляться очертания алхимических камней внутри. Песок будто проедает её плотную поверхность.
— Неплохо… — протягиваю, прикидывая, где и как его можно применить.
Мама кивает, улыбаясь, будто видит, как у меня в голове уже начинают крутиться шестерёнки.
— Да, он показывает структуру предметов, которые снаружи непрозрачны. Ещё используется при операциях.
Неплохо-неплохо. Я уже судорожно перебираю в голове возможные способы применения. «При операциях»? Значит, песок безопасен для живых организмов. Интересно… Но мамины перчатки явно алхимические — они не пропускают песок. А действует ли он при контакте с кожей? А если попробовать на себе?
Я поднимаю взгляд на маму:
— Мам, можна?
Мама усмехается и разрешает. Я хватаю щепотку и высыпаю её себе на руку.
Мгновенно сквозь кожу проступают тонкие косточки, сухожилия, узоры капилляров. Я хмыкаю, таращась на собственные пальцы — прямо видно, как подвижны суставы, как скользят под кожей сухожилия.
— Ы-ы! Косточки! — выпаливаю с улыбкой, поворачивая ладонь в разные стороны.
Мама кивает, убирая коробку:
— Будет прозрачной ещё час. Только не пересыпь на себя весь песок, а то испугаешься…