— Простите, княжна… — осторожно начал методист, подбирая слова. — Дискредитация детей, особенно на системном уровне, рискованна. Вы понимаете, какие могут быть последствия?
— Разумеется, — легко ответила она.
— Но дети, они же… — попыталась было вставить слово женщина-психолог, но осеклась под её взглядом.
— Дети — это материал для работы, — разъяснила княжна, сложив на столе руки в замок. — И нам важно правильно его обработать.
Она с лёгкостью, как будто обсуждая погоду, продолжила:
— Дискредитация должна быть завуалированной. Например, можно разделить детей на «лучиков» и «исправляшек». Так, чтобы это не просто отражало их уровень, но подчёркивало разницу. Чтобы чувствовалось, что первые — это элита, а вторые… ну, якобы должны стараться больше.
Методисты переглянулись. Женщина-психолог, которая ранее хотела возразить, теперь плотно сжала губы, явно борясь между долгом специалиста и тем, что означало бы спорить с княжной.
— «Исправляшки»? — пробормотал мужчина, сидящий справа. — Такой термин буквально ставит на детях клеймо.
— Совершенно верно, — похвалила княжна, почти доброжелательно.
Повисла пауза.
И тут другой психолог, тот, что всё это время молчал, неловко откашлялся и решился на возражение:
— Но это же создаст пагубное давление на детей.
Княжна повернула голову, её губы дрогнули в лёгкой, почти задумчивой усмешке.
— Давление, говорите? А нам как раз это и нужно.
Трое методистов замерли.
— Но как же родители? — осторожно подал голос один из них. — До сих пор мы лишь поощряли детей самим выявлять «главных», а теперь будем назначать их сверху.
— Разумеется, — подытожила Ильина, плавно поднимаясь со своего места,— с родителями проблем не будет. Они прекрасно знали, на что шли, когда подписывали документы и отправляли своих детей в садик для благородных
Княжна продолжила:
— Княжеские дети идут в «Юные нобили», чтобы закаляться. Остальные же — она чуть повела рукой, словно указывая на невидимую массу мелких дворян. — … идут на любые жертвы, чтобы приблизиться к княжеским отпрыскам. И это их осознанный выбор.
Психологи молчали. Кто-то из них незаметно переглядывался, кто-то нервно перебирал стопку документов.
Ильина остановилась.
— Вы не уйдёте отсюда, пока не разработаете нужную программу. Я жду.
Она отступила на шаг, будто давая им пространство для работы, и добавила, словно между делом, легкомысленно, почти вальяжно:
— И, разумеется, система должна быть гибкой. Такой, чтобы мы могли управлять ей. Например, ограничивать рейтинги, скажем, даже самого талантливого ребёнка во всей Рязани. Пускай он и княжич.
Целый день я читаю.
Честно говоря, это ад.
Напрягать мозг двухлетнего ребёнка — это как пытаться вдавить лошадь в карету задом наперёд. Получается, но с диким скрипом.
Сижу в библиотеке, уткнувшись в книги, и старательно не думаю о том, что раньше мог читать магические труды на лету. А теперь ни о каком чтении по диагонали и речи быть не может. Любая попытка концентрации неизменно заканчивается тем, что я ловлю себя на что том, что хочется пялиться в окно и разглядывать, как муха трет лапки.
Но я держусь.
Магические сочинения, истории о русских системах магии — загребаю всё, что попадается под руку.
Здесь нет никаких секретных методик, но зато достаточно литературы, чтобы понять, чего русские маги добились за время моего отсутствия в этом мире. И, надо признать, добились они немало.
Оказывается, за эти двадцать лет русские сильно двинулись вперёд на фоне прочих магических школ. Молодцы, конечно, но, как и следовало ожидать, всё развитие идёт в одном русле.
Рельсы проложили — и топчут их с упорством паровоза. Успехи есть, но потенциал других направлений даже не нащупан.
Листаю учебник по истории и вдруг натыкаюсь на упоминание своего рода. И не просто рода — меня самого. Речь вовсе не о Вячеславе Опаснове, а о Рагнаре Свардберге, известном как Безумный генерал.
Глава 19
Итак, двадцать лет назад я погиб на рубежах Винланда. Теперь в стране правит другой конунг, а мои дети, судя по всему, здравствуют и даже успели нарожать внуков. Все в меня.
Занятно.
Мой род не пресёкся. Это приятно. Когда-нибудь я их увижу, но сначала… нужно вырасти. И развиться до Магистра. Иначе какой смысл объявляться, если я не смогу оказать им силовую поддержку? А то, что мои дети воюют, сомнений нет. В Винланде дворяне всегда воюют — если не с внешним врагом, то друг с другом.