Я отрываюсь от размышлений, бросаю взгляд на Артёма, вспоминая его разговор про затмение:
— Слушай, а када точно будит затьмее?
Артём не сразу реагирует, он как раз прикидывает, подходит ли фрагмент с радугой к его зубному прикусу. Не подходит. Он пожимает плечами, задумчиво грызя уголок пазла:
— Да фиг ево знаеть. Нада у мамы спласить.
И тут, как по заказу, в комнату заходит мама.
— Слава! В «Царьграм» загрузили твой видеоролик!
Я поднимаю бровь:
— О! Покажи! — тяну руки к мобильнику.
Она запускает видео, подносит экран поближе. На дисплее вспыхивает заставка моего канала — музыкальненько, со вкусом, с пафосом, как полагается. Всё же в «Юсупов Медиа» работают профиссионалы.
Ксюня, увидев меня на экране, хлопает глазами, широко распахивает рот и визжит от восторга:
— Вааа!
На видео я стою в громоздкой каске, ремешок съехал набок, но мне не до этого. Закидываю мину в ствол миномёта, вокруг клубится пыль, ветер треплет полу куртки.
Секунда — и бах! Снаряд с рёвом вылетает из ствола. Камера ловит его полёт — он несётся по дуге, оставляя за собой едва заметный шлейф дыма.
Прямое попадание. Машина на полигоне вспыхивает, взрыв разбрасывает куски металла во все стороны.
Артём смотрит на видео, потом переводит на меня круглые, как крышки от кастрюль, глаза:
— А пачиму в садике нет таких иглук?
Ксюня кивает солидарно, тоже явно задумавшись над важным вопросом.
Я пожимаю плечами:
— И плавда, дулацкий садик.
«Юсупов Медиа», Рязань
Евгений Евгеньевич Никулин сидел в своём офисе, устало глядя в окно. Рабочий день затянулся, но есть срочное дело — надо делать второй ролик с Опасновым. Причём княжич Слава обещал зрителям танк. Где его взять? А надо ли вообще?
Никулин постукивал пальцами по столу, пока его мысли не прервал звонок телефона.
— Жень, ты смотрел, сколько набрал ваш ролик? — спросил коммерческий директор.
— Нет, Кость, не смотрел. А зачем? Результаты через сутки надо оценивать.
— Вы уже в десятке!
Евгений моргнул, оторвавшись от окна.
— В смысле? В чарте?
— Да!
— В «Горячих новинках»?
— Нет, в ПОПе.
Никулин нахмурился.
— Ты имеешь в виду… в жопе?
— Да нет, в ПОПе! В популярном! Я серьёзно, без шуток.
Никулин сразу открыл «Царьграм» — и точно, ролик в десятке популярнейших. Причём уже обогнал певичку, которая ещё вчера бодро рвала чарты. Пусть не с разгромом, но по просмотрам обошёл — и этого вполне хватало, чтобы стало жарко.
Евгений откинулся в кресле и выдохнул:
— Ого, княжич смог.
— В натуре, — подтвердил Костя. — Дети — это золотая жила.
— Так! Надо срочно нагонять просмотры и снимать новый ролик.
— А как же танк?
Никулин махнул рукой:
— Да пофиг на этот танк! Куй железо, пока горячо!
— Но вы же обещали в ролике… нет?
— Обещал малец. Не мы.
— А есть разница?
— Громадная! Он карапуз. Его смотрят по приколу! Какая разница, что он сказал? Главное — контент! И скорость выкладки!
— Так что будет вместо танка?
— Достанем какой-нибудь китайский гранатомёт и подогреем аудиторию!
Костя засмеялся.
— Ну что ж, удачи, Евгений Евгеньевич.
Никулин только хмыкнул. В роликах с этим карапузом удача и не нужна.
На следующий день я снова стою на родовом полигоне и смотрю на гранатомёт. Не танк, конечно. Вместо боевой машины — китайская железка на треноге. Оружие лично притащил Евгений Евгеньевич, предварительно согласовав с мамой, а потом ещё и с наместником Опасновых. Оцениваю эту штуку взглядом. «НОРИНКО ЛГ3». Ну, такое себе. Гранатомёт как гранатомёт. Не лучший, мягко говоря. Но раз уж принесли, изучаю то, что есть. Ведь это инструмент Разрушения.
Как я сюда попал? Вчера вечером ролик с миномётом выстрелил, просмотры взлетели, подписчики повалили — в общем, успех. Евгений Евгеньевич почувствовал запах денег и тут же позвонил маме. Слёзно умолял провести оперативно съёмки нового ролика. Мама попыхтела, но согласилась. Пришлось пропустить детский сад, но Ксюню и Артёма я там не оставил на съедение системе. Попросил маму позвонить родителям Артёма и уговорить их отпустить его с нами. Ну, а Ксюня по умолчанию прилагается ко мне. Теперь Артём ковыряется в носу, с открытым ртом таращась на гранатомёт, а Ксюня, как всегда, прижимает к себе своего уродливого плюшевого зайца. Когда-нибудь он у меня взорвётся.