И вот это-то, создание вселенной в целом, было главным делом жизни. А кроме того были мелкие проблемы. Мне и моей ватаге потребовалось много дней, чтобы исследовать и отобразить у себя в уме место слияния наших двух рек, Америкэн иСакраменто. Гораздо дольше понадобилось для того, чтобы разобраться, как это речные корабли и поезда выходят из Сакраменто под прямым углом, а прибывают в одно и то же место, Сан-Франциско. К тому же надо было научиться понимать народонаселение земли, в особенности взрослых, которые делают и говорят такие странные вещи. Они утверждают, что любят тебя, и всё же шпыняют тебя как враги.
Они говорят вам, что надо поступать хорошо и вы преуспеете, и вдруг вы видите, как они хихикают по поводу того, насколько бесчестен кто-либо из преуспевающих.
И они не хотят объяснять что-либо серьёзно. Они начинают смеяться над вопросами ребёнка. Или же если и прикинутся, что проливают свет, то только напустят такого туману, что ещё больше затемняют всё дело. Они вроде бы совсем не понимают, насколько мучительно тебе надо выяснить своё место в этом запутанном мире.
Иногда мне даже казалось, что они и сами не знают своего.
Уезжая с фермы Нили в тот день я всё думал, что имел в виду Джим Нили, когда сказал, что г-жа Нили хотела бы иметь такого мальчика как я, а та в свою очередь была то такой строгой, то вдруг так расчувствовалась. Если я нужен был ей, то почему же она не приняла меня сразу же, как это сделал бы любой нормальный человек? В этом я разобраться не мог. Я думал и думал, но солнце так жарко светило сверху, а пони былтакой горячий подо мной. И я поступил так, как мне приходилось делать со многими из них, на время я отложил их, отложил их в сторону и стал думать о том, что так или иначе у меня теперь есть опорный пункт в семи милях по стоктонской дороге. И не успел я доехать домой, как у меня появился ещё один опорный пункт дальше того, и ещё одна проблема.
Одиноко пыля по раскалённой дороге, я поехал по следу стада скота, который гнали впереди меня, и вскоре впереди показалась туча пыли. Погоняя, насколько это было возможно в такой день, я догнал ковбоя, который гнал небольшое стадо быков и телков на рынок. Я спросил, не надо ли ему помочь.
- Ради бога, - ответил тот, - моя лошадь совсем сдохла.
И не удивительно. Гурт был небольшой, и как сказал тот ковбой, гораздо легче управляться с большим гуртом. Если возникает толпа, то скот сбивается в кучу как и люди. Но если их немного, и они разного возраста, то они превращаются в искры бенгальского огня.
- Вдвоём-то мы, может, и справимся, - сказал он. - Я погоню их сзади, а ты езжай вдоль стороны следующего перекрёстка, и проделаешь грязную работу.
Работа была грязной. Телок вдруг взревёт и понесётся прочь. Мой пони рванёт вперёд и отрежет его. А затем молодой вол, учуяв воду, замычит и бросится туда, увлекая остальных за собой. Мне нужно было гнать вперёд, резко остановиться и удержать его. Когда боковая дорога отходила в одну сторону, это было легко, пони сам видел её, выскакивал туда и перекрывал, но если дорога была перекрёстной, открытой в обе стороны, то нам с ковбоем приходилось по очереди выезжать вперёд и направлять гурт. Я с криком бросался вперёд с одной стороны, затем отставал и ехал рядом, а он в это время гнал по другой стороне. Так слаженно работая мы и продвигались дальше. Я весь вспотел, пони мой был в мыле, а ковбой и его лошадь были все заляпаны грязью и влажной пылью. Однако он был доволен, что я еду с ним, и похвалил меня (так, как этоделают взрослые).
- Ты умеешь управляться со скотом, так ведь? - сказал он.
- Нет, - ответил я, - но мой пони знает работу, и я учусь у него. Как долго вы гоните стадо?
- Да весь день, - ответил он, - ранчо примерно в двадцати милях отсюда.
Двадцать миль! То, что надо. Я стал набиваться на приглашение и задавать ему вопросы. Ранчо было небольшое, сообщил он, главным образом зерновое, только частью фуражное и животноводческое. Он был одним из пяти-шести наёмных работников, которые постоянно работают там.
- Почему бы тебе не приехать и не навестить нас как-нибудь?, пригласил он. - Тебе нравится работать со скотиной. Мы тебе позволим заниматься этим сколько хочешь.
Я рассказал ему о своей ватаге, и он рассмеялся. - Пятеро, шестеро? Все ребята?
Ну что ж, можете приезжать все вместе. А почему бы и нет? Приезжайте на уикенд.
Уикенд? Что это такое? У него было много незнакомых слов, и выговаривал он их очень по-английски. И он назвал мне дату, когда для всех нас найдётся работа со скотом.
Эта мысль мне понравилась, я ухватился за неё, и ещё мне понравился этот парень.
Я одобрительно уставился на него, и он вскоре отвернулся как бы засмущавшись, а когда снова глянул на меня, то задал мне отвлекающий вопрос.
- А почему ты без седла?
Я объяснил ему, что отец хочет, чтобы я научился ездить без седла, а всё это восходит к команчам. Я рассказал ему всё, как они ездят, воюют и ... должно быть так распалился насчёт индейцев, что он заподозрил меня.
- Понятно, - сказал он, - и ты сам один из вождей команчей.
Мне это показалось дерзковатым. Мне не нравится, когда люди врываются в мою...
мою личную жизнь, так бесцеремонно рассевшись и положив ноги на стол. Но поразмыслив, я посчитал, что он, возможно, человек моего типа, как и обходчикмоста. И я решил выяснить.
- Нет, - ответил я, - когда-то я был сыном вождя команчей, но это уже было давно, несколько недель назад. Сейчас я... кто-то другой. Я скажу вам кто, если вы первый скажете мне кто вы.
- Как, - ответил он, - я, как видишь, ковбой.
Это меня разочаровало. Он ничего не понимает. И я так и сказал ему. Ну да, я вижу, что вы погонщик скота, но ведь это только ваша работа. Я же спрашиваю, кто вы на самом деле?
- В самом деле? - повторил он. - То есть как это на самом деле? Я в самом деле и есть ковбой.
- Странно, - ответил я. - Я думал, что вы угадаете, что я имел в виду, а вы не поняли.
Я уж готов был отступиться, и он вроде бы почувствовал это. Ему как бы даже стало стыдно, но мне уже было всё равно. Он оказался не моего круга, человек не моего склада, и поэтому всё остальное не имеет значения. Мы поехали дальше так, что молчание между нами ощутимо повисло как и зной, и тут вдруг один вол перемахнул через забор. - Вода, - воскликнул я, когда мой пони бросился вдогонку, и я даже обрадовался, когда остальной скот бросился к забору.
Некоторое время мы были заняты этим. Когда же уладили это дело и поехали дальше вместе, ковбой решил заговорить.