А вот кликаю на аккаунт другой, которой постоянно был только другом. Так получилось. И, время от времени, посещали меня мысли, что сложившееся положение вещей было неправильным, ведь тянуло меня к ней так сильно, что приходилось глушить голоса внутренних демонов тяжелой музыкой в ушах, вывернув ползунок громкости до предела.
Порой ловил себя на мысли, что она всегда находилась рядом, ибо куда бы я ни пошёл, мысли о ней, нет-нет, да проскальзывали. Была так близко - жила в соседней многоэтажке, и, одновременно, так далеко - на расстоянии миллионов километров нервных клеток, проложенных бесконечными тропами по закоулкам глубин моего сознания.
Я мог просто позвонить ей, хотя бы попытаться затронуть темы, отличающиеся от обыденных. Она была как ласточка, до которой я просто не способен был дотянуться. Возможно, не хотел ломать для себя чистоту её образа картинкой смятых простыней по утру. Боялся опошлить саму суть прекрасного, поймав своевольную птицу в клетку.
По сути, тогда я даже наслаждался собственным страданием, но понял это значительно позже. А та ласковая печаль, в итоге, решила остаться со мной навсегда - получается, как и определенная частица образа девушки, с которой нашим дорогам так и не удалось по-настоящему пересечься.
Сейчас я периодически её встречаю, едва узнавая в изможденном лице очертания из воспоминаний. Обычная. Налет лет под тоннами тональника. Пополневшая. С этими огромными сумками из магазинов, которые она ежедневно тащит к подъезду. Без каких-либо изысков прежнего сияния.
На тщательно отфотошопленной аватарке у нее читается столь пронзительная грусть в глазах, что кажется, те представляют собой начало бесконечно-мрачного лабиринта, тянущегося прямо к границам переполненной мытарствами души, способной в любую секунду разорваться на мелкие куски, обернувшись безликой пустотой.
Слышал, она - мать-одиночка, которая, интересно, стала бы счастливее, если бы в прошлом выпустила меня из пределов собственной френдзоны?
А я?
Подобного типа вопросы преследуют меня систематически, наталкивая на пренеприятнейший вывод - любые, даже минимальные выборы, совершаемые в жизни, способны повлиять на будущее с критической силой. Впрочем, наша то воля либо исключительно судьбоносное предписание, скорее - вопрос веры. И в этом плане бесполезно ломать голову чрезмерно долго.
Золотистые песчинки пыли оседают на мониторе, опаляемые солнечными лучами, пробивающимися сквозь оконное стекло за моей спиной. Пролетают меж пальцев, и кажется, что красота бывает способна на непредумышленное убийство...
Чувств, памяти... смысла.
И вот я просто сижу, вылавливая ладонями эту самую пыль, смакуя общую бесполезность предпринимаемых попыток, и это представляется более правильным, нежели многое, сделанное прежде.
Парадокс? Глупость? Нет - только если для циников.
Песчинки - красивы. Как золото. Как всё, выдающее себя в обыденности в качестве безотлагательного либо важного.
Нет, всё же удивительно-странное сегодня у меня настроение.
Возвращаюсь на улицу, в парк. Ботинок чуть приминает траву, сочно-зеленую, красочную, цвета бархатно-недостижимого счастья, к которому каждый из нас бежит, несмотря на любые условности. После справедливо-свежий ветер возвращает всё, как было - словно и не ступал я по этому месту мгновением ранее. Каждая жизнь - лишь вспышка, шорох песка на пляже иллюзий. Ничего не было до, ничего не останется после.
Это понимание одновременно исцеляет и освобождает, ведь не нужно зомбировать себя максимально ради высшей жизненной сверхцели, а бояться становится вскоре занятием пустым и совершенно безнадежным...
Поднимаю к небесам глаза - в этот момент на их радужках отражаются облака. В наушниках заиграл мексиканский гранж. Вокалист, исторгающий из себя сейчас вопль трагичного текста, меня - знать не знает, как и я - его. Но судьба уже так странно свела нас вместе в этот момент и, как минимум, до финальных аккордов композиции. Далее мы с ним, живущие на разных континентах и полушариях, линиями судеб вновь разойдемся. Спустя десятилетия или раньше - он уже вообще не сможет петь, а я - слушать.
Но вот что подумалось... Вряд ли бы он записал свою песню, если бы не существование в прошлом Курта Кобейна, как и я вряд ли бы решился её скачать, не предпочитай музыку родом с улиц пасмурного Сиэтла. Значит, после нас что-то да остаётся... Пусть и совсем ненадолго в масштабах бесконечности.