После, одевшись, мы спустились по лестнице на первый этаж. Ты что-то увлеченно говорила на просторной кухне за барной стойкой, а я лишь наблюдал за беззвучным движением твоих губ. Гости мельтешили вокруг, сменяясь с калейдоскопической быстротой, но всё моё внимание было сосредоточено лишь поверхности на каменной столешницы, нас разделявшей. Это и общением-то назвать можно было лишь с огромной натяжкой - я или пропускал девяносто процентов твоих фраз мимо ушей, или пытался выдавить из себя ответные. Последнее по ощущениям более смахивало на методичную пытку сознания.
Несколько раз мы говорили друг другу: «Эй, что грустишь? Лучше расскажи что-нибудь интересное!». Я именно тогда понял, что подобные слова - прицельный выстрел в голову какому бы то ни было потенциалу отношений. И что нам просто не о чем говорить, мы никогда не будем счастливы.
Смотрел сквозь её зрачки, мозг резало на части вопросом: «Какого чёрта я вообще здесь делаю?!» Крепло убеждение - я должен находиться где-то ещё, где мне будет лучше, или хотя бы получится быть полезным. В голове представились сотни моих двойников в тот момент в параллельных мирах. Кто-то мог писать будущий бестселлер, другой спасать жизнь незнакомцу, третий - просто пить пиво, наслаждаясь вечером. Я же сидел, глупо теряя время. Решение пришло само собой - просто встать и, не произнося ни слова, уйти прочь. Обернулся я тогда лишь раз, уже у самой двери, подумав, что если бы пришёл в магазин выбирать Ferrari - ты, безусловно, была бы первой в листе кастинга на роль манекена для демонстрации на пассажирском сидении.
Впрочем, машину я уже давно не вожу, мне просто необходима другая, способная в ливень без зонта и с восторгом бежать вечером по лужам, танцевать до утра под мантры индейских жрецов на прохладном полу обшарпанного номера заброшенного хостела на задворках мира. Живая девочка, не скрывающая комплексов и изъянов под личиной безупречности фарфоровой куклы. Та, кто, наконец, вдохнет в меня жизнь, а не бьющаяся слишком легко от малейшего дуновения ветра при падении.
И я бы побежал с ней до самых Скалистых гор, чтобы поселиться там в охотничьей хижине и каждый вечер греться у камина с кружкой обжигающего кофе или глинтвейна в руках. Ловить рыбу в кристально чистом озере, параллельно наблюдая, как поблизости щиплет траву стадо оленей. Гладить ей лицо перед сном после пылкого обсуждения прочитанных накануне книг. Прыгать на крыше в наивной попытке дотянуться до звезд кончиками пальцев. Мы бы могли много чего ещё придумать... Но пики волшебных гор с шапками цвета зефира пока слишком далеко, как и та, которую не отыскать.
Домой не хочется. Бродить бы и бродить по этим улицам, кажущимися порой бесконечными. Возможно даже, замерзнув под утро, неплохо бы было остаться обледенелым снеговиком напротив твоего окна. Знать бы только, где оно? Где порог квартиры, из чьей мрачности стен ты перманентно пытаешься выбраться, цепляясь за звезды, а мир бессердечно-неумолимо тянет тебя обратно, потому, что любимая тишина, комфорт одиночества, зелёный чай с белым шоколадом в полночь - однозначно на его стороне?
Снег хрустит под ногами, представляю, что ты где-то рядом, хочется верить, всё время прежде находилась совсем близко - в толпе на площади, среди скученных пассажиров остановки, шелестела платьем в заднем ряду кинотеатра или оставляла комментарии в паблике, на который и я был подписан. Что мне просто пока не предоставлялся шанс тебя разглядеть. Что я опаздывал всегда лишь на секунду или час в попытках догнать призрака... Кто знает, вдруг я ежедневно прохожу мимо твоего дома?
Возможно, ты лежишь сейчас на кровати, глазея в окно на тёмный прямоугольник дома напротив, слушаешь заунывный полёт снежинок. У кого-то на верхнем этаже каждую ночь до утра горит свет. Вот и сейчас - это единственное на весь неприметный дом окно, окрашенное жёлтым. А вдруг тот, кто там обитает - бессмертен и никогда не спит? Ты вот лежишь, расстраиваясь от факта, что будни, сменяющие друг друга, почти не различаются в собственной убогости, всё самое яркое и интересное стабильно проходит мимо, и завтра изменений к лучшему не последует, а каково тогда хозяину той квартиры? Если он, допустим, уже тысячу лет топчет эту бренную землю, ему, вероятно - совсем беспросветно. Всё попробовал, любые удовольствия просмаковал миллионы раз, изучил в мельчайших деталях даже наиболее отдаленные уголки планеты...
Потому, опустошенный, выхолощенный эмоционально, он и заточил себя в определённый момент в однушку дома в спальном районе, чтобы по ночам сидеть со включенным светом, с видом овоща, в позе лотоса, в пустой комнате, бесконечно пялясь на соседские окна.