Загалдели гуси.
На дорожку вылез хулиган Витя.
- Это Григорий. Это Макар. Это Захар. Это Юрий, - сказал хулиган Витя.
Каждый из четырех гусей, услыхав свое имя, солидно откликнулся.
- Здравствуйте, - сказал хулиган Витя мусье Александру. - Они у меня как собаки. Даже лучше. Хочете, я им скажу - и они пойдут на вас воевать?
Наташа возмутилась:
- Во-первых - хотите. А во-вторых, я тебе все-таки уши нарву.
Хулиган Витя глянул на нее недоверчиво. Был он в трусах и в просторной растянутой майке, не прикрывавшей его тощее тело. Коленки побитые. Большие уши шелушились. Нос облупился. Хулиган Витя ткнул рукой в железный бурый от ржавчины крест.
- Я знаю, - сказал он. - Вы из Парижа. Экскурсанты хотели отколупать от этого креста бляхи. Я не дал... Вот была кутерьма, как они от гусей удирали... - Хулиган Витя захохотал.
- У тебя зубов нет, - сказал мусье Александр и засмеялся тоже.
- Я их сам повыдергал суровой ниткой. Раскачаю сначала, потом обвяжу суровой ниткой - и как дерну! - Хулиган Витя широко открыл рот и забрался в него грязными пальцами. Он шарил там, как в кармане. Что-то нащупал. Сказал, сплюнув: - Бугорочки уже. Новые проклевываются. Хотите пощупайте. - Он распахнул рот во всю ширь, и мусье Александр заглянул туда серьезно и с интересом.
- Да, - сказал он.
- У меня во будут зубчики! - Хулиган Витя развел руки шире плеч. Как железо будут.
Мусье Александр сказал:
- О-о...
Наташа поморщилась:
- Кому нужны такие громадные зубы? И не лазай в рот грязными пальцами.
- А это в смоле. Не отскабливается. И песком не отходит. Когда я домой приду - керосином вымою или бензином.
Наташа еще раз поморщилась. Подумала с неудовольствием: "Они не только пальцы, они лягушку в рот запихают. А носы у них такие всегда неопрятные".
Гуси зашипели, как белые змеи, вылезающие из белых корзин:
- Сожрем...
- Не надо, - сказал хулиган Витя.
Гуси повернулись к нему, загалдели, захлопали крыльями. Они спорили с ним и что-то доказывали.
- Она исправится, - сказал им хулиган Витя.
Гуси посмотрели на Наташу неодобрительно, еще немного погоготали, успокаиваясь, и пошли щипать траву мокрицу, в изобилии росшую возле могил.
Хулиган Витя поднялся к тому пределу, где откатившееся с вершины косогора кладбище остановилось и изукрасилось оградками, крашенными под серебро.
- Во! Какие кресты наш колхозный кузнец делает! Как флорентийское железо. А кузнец-то и не видал никогда флорентийского железа. Своим умом допёр.
Студентка Наташа, не без основания считавшая, что она все про искусство знает, даже доросла до понимания тонкостей, воскликнула:
- Ах! Посмотрите, какой эрудит! Что ты про флорентийское железо знаешь?
- А ничего, - сознался хулиган Витя. - Приезжал один дядька в берете из Ленинграда. У него такие щечки пузыриками и борода. Целый день их срисовывал и фотоаппаратом снимал. Он и сказал. Наврал, думаешь?
Наташа хотела ответить - мол, безусловно наврал, но мусье Александр опередил ее.
- Нет, - сказал он. - Так и есть.
Хулиган Витя подтянул трусики, заправил в них разболтавшуюся широкую майку. Робко вытянул руку, тонкую и черную, как обгоревший прут. Указал на вершину бугра:
- Там старинные большевики похоронены. Красные бойцы.
Наташа застеснялась чего-то. Стало Наташе неловко.
- Пойдемте, - сказала она.
Г л а в а д е в я т а я
ПРОГУЛКА
Вот как случилось, что студентка Наташа, девушка гордая, раздумчивая и ожидающая, прошлась по родному поселку в обществе подозрительного иностранца мусье Александра, ненавистного ей хулигана Вити по прозвищу Консервная банка и четырех нахальных гусей: Григория, Макара, Захара и Юрия. В местах людных, особенно там, где машины снуют, хулиган Витя надевал на гусей поводки и тогда шагал, красуясь и покрикивая:
- Тише. Спокойнее. Ряды-ым!
Все обращали на них внимание, и Наташа не могла разобрать - все равно ей или не все равно.
Повсюду у хулигана Вити были спрятаны консервные банки - пустые, конечно. Он извлекал их ногой из-под заборов, из-под кустов и просто из зарослей буйной травы крапивы. Он гнал свои банки, как мячики. Гуси в этой игре участия не принимали, но, видимо, относились к ней снисходительно. Именно из-за этого пристрастия хулиган Витя получил такое некрасивое прозвище.
Банки гремели. Гуси галдели. Мусье Александр смеялся. Наташа кривила губы. Хулиган Витя хвастал.
- Вот, - говорил он. - Лучшая в области автобаза. Директором в ней герой войны и победы Яков Ильич. Он был пять раз ранен. Семь раз горел в танке. У него три ордена Красного Знамени, два Отечественной войны, два ордена Славы и еще один орден, который он получил за труд.
Наташа думала:
"Ну врет. Не танкистом он был, а в пехоте. И орденов у него четыре. Орден Красного Знамени, Отечественной войны. Правда, орденов Славы - два. Ах, да! Он ведь действительно получил орден за труд. А я его не поздравила. Сегодня поздравлю. А может быть, поздно уже?.."
- Вот, - хвастал хулиган Витя. - Молочный завод. Лучший в области. Говорят, творог и сметану он делает самые вкусные. Только я давно пробовал. Ненавижу творог...
- Вот, - хвастал хулиган Витя. - Крупяной завод. Крупу делает будьте здоровы. И "Геркулес". Я каждый день ем.
- Наш колхоз. В области не знаю, а в районе - самый передовой.
- Наша школа! - Хулиган Витя остановился и как бы подрос. - Я с осени во второй класс пойду. Вы не смотрите, что она у нас такая некрасивая. Зато в ней учителя хорошие. Из нее два генерала вышли. Два артиста. Один школьник даже на академика выучился. А инженеров и докторов не сосчитать. Правда... - Хулиган Витя вздохнул печально. - Могли бы, конечно, ее получше отремонтировать, но всё торопятся. Ведь к учебному году поспеть надо... Но я думаю, что могли бы. Наверно, на будущий год. Я думаю, на будущий год обязательно отремонтируют...
- Наша библиотека! Я тут книжки беру читать. Много уже прочитал. Библиотекарша Евгения Захаровна даже ругается. А я ей вслух расскажу, и всё. Дает новых. - Хулиган Витя посмотрел на мусье Александра и, словно извиняясь, добавил: - Вы не думайте, помещение потому маленькое, что в нем библиотека не всегда была. В этом доме старинный адмирал жил раньше. Герой турецкой войны...
"Мой прадедушка", - грустно подумал мусье Александр.
- Ему памятник будут ставить, - продолжал хвастать Витя. - И его сыну. Он тоже был моряком. Герой японской войны. Он, знаете, был командиром на крейсере "Удалой".
"Мой дедушка", - подумал мусье Александр и грустно поправил Витю:
- Не на крейсере, а на эсминце.
- Во, - сказал Витя, соглашаясь с поправкой. - Из наших Горбов много вышло хороших людей. Даже известный поэт Горбовский.
- Там, - хвастал хулиган Витя и показывал на развалины первого в уезде общественного скотного двора, - первые колхозники-коммунары пять дней оборону держали. Потому и построили на бугре. А как же - стадо общественное. А кулаки прут. Вот.
Наташа подумала: "Врет... А может, не врет... Может быть, именно этот момент я упустила. И про поэта Горбовского тоже..." На какую-то секунду она почувствовала ревность к хулигановым рассказам, но тут же взяла себя в руки.
А хулиган Витя хвастал дальше.
- Церковь старую увозить не станут, - говорил он. - Зачем ее увозить? Проведут ремонт на месте. И старинным избам. И строго возьмут под охрану. У нас во будет городочек! - Он выставил перемазанный в смоле большой палец. - Домов понастроят с толком. На каждом бугре дом белый с балконами. И лестницы к реке. И театр. Во! - кричал хулиган Витя.
А студентка Наташа морщилась и стеснялась перед мусье Александром Витиного хвастовства стеснялась. Лишь один раз в Наташиной голове промелькнуло: "Подумаешь, парижанин. А я вот горбовская".