– Живя в общежитии, – тем временем продолжил Иван, – ты вряд ли сможешь избежать участия в вечеринках. Твой отказ от алкоголя только подзадорит иных настоять на своём. Люди, как ты знаешь, разные. Могут незаметно подлить водки в сок или ещё какую ситуацию неприглядную организовать. Ладно если захотят просто пошутить по-дурацки, но может быть и такое, что воспользуются ситуацией. Кем бы ты ни стала работать после окончания университета, безупречная репутация пригодится. Поэтому, живя на квартире, ты просто обезопасишь себя.
Что можно было ответить на такое? Только согласно кивнуть.
Где Иван Сергеевич откопал эту старушку, я никогда не узнаю. Видела только, что относится она к нему едва ли не по-матерински. Поцеловала в начавшую лысеть макушку, пока он ей ручки лобызал. И обращалась к дядьке, которому под шестьдесят, исключительно «Ванечка-детка», на что тот только мило улыбался.
– Вот, милейшая Софья Семёновна, позвольте представить вам мою подопечную: Вера Ивановна Петрова. Приехала поступать в университет на факультет экономики и финансов. И я прошу о милости приютить Fräulein на время экзаменов и учёбы.
– Fräulein? – с удивлением протянула старушка. – Барышня знает язык Гёте?
– Немного, – скромно потупилась я.
И тут хозяйка квартиры затараторила на безупречном немецком о погоде за окном, о том, что в этом году в городском парке организовали выступления духового оркестра для отдыхающих, что она крайне сожалеет о том, что её дражайшая соседка по лестничной клетке Клавдия Васильевна уехала к сыну в Крым, бросив её одну на всё лето, что дворовой кот Пират разорил воробьиное гнездо на дереве напротив балкона. Что, с одной стороны, это дурно, но, с другой, балкон стал намного чище. Иван Сергеевич, стоя за спиной старушки, беззвучно посмеивался над столь незатейливой проверкой, я сочувственно кивала в нужных местах, а когда Софья Семёновна выдохлась и замолчала, то подробно ответила на все вопросы, прозвучавшие в монологе.
– Детка! – всплеснула руками хозяйка квартиры. – Ты похитила моё сердце. Обещай мне, что дважды в неделю мы будем общаться только по-немецки.
Конечно же, я пообещала и осталась жить в роскошной пятикомнатной квартире в доме с консьержем и шлагбаумом на въезде во двор.
– Ты одногруппникам не говори, где живёшь, чтобы зависть не возбуждать. Там через арку похожий домик, только совсем другого уровня, кивай на него при случае, – наказывал Иван, когда я вышла его провожать.
Он многому меня учил, мой наставник: как одеваться, как меньше болтать и больше слушать, как собирать информацию и как ею пользоваться. Оказывается, секонд хенд это не стыдно и для студентки с невысоким достатком допустимо. Надо только тщательно выбирать вещи и не выворачивать их брендом наружу. Тот, кто знает, и так поймёт.
– Главное, чтобы обувь была новой и качественной, – в который раз напоминал наставник. – Информация далеко не всегда нужна для шантажа. Можно и для хороших дел воспользоваться. Слушать тоже нужно правильно.
– Иван, я всё это помню. И наставления твои, и тренировки. Ты не переживай, я не пропаду. Главное, мать береги. У меня же кроме вас никого нет.
Глава 8
Проснулась рывком с ужасным ощущением – под спиной не мягкая уютная постелька, а опять жёсткий шершавый камень. Меня поймали и вернули в моё узилище? Но постепенное осознание ощущений – тепло, влажность, звуки – напомнили события, свалившиеся на меня перед тем, как я уснула. Из-за чего там бабушка ликовала?
Тело настойчиво отвлекло от размышлений, бескомпромиссно напомнив, что если я хочу приучить организм к гигиенической дисциплине, то надо встать и побыстрей добраться до туалета.
Опять вставать! «Да когда уже привычные движения будут как дыхание – приятны и незаметны?» – мысленно завопила я и тут же себе и ответила: «Как только натренируешь доставшуюся тебе тушку до рабочего состояния. А пока так…»
Возмущайся-не возмущайся, вставать надо. Переворачиваюсь на живот, опираюсь на руки, сажусь попой на пятки. А ведь ничего так получается! Голова не кружится, ручонки-веточки не подогнулись под тяжестью тела, равновесие держу. Может, не так всё и страшно?