«Кто так строит?» – процитировала я незабываемые слова южного гостя, переваливаясь через бортик и выплеснув при этом на плиты немалую лужу воды. Хотя претензия, честно говоря, была напрасна. Будь я в силах, козочкой резвой перепрыгнула бы невысокое ограждение. А сейчас попросту побоялась опять потерять равновесие и разбиться на плитах.
На автомате нажала на указанные мне ранее плиты, а потом замерла в открывшемся проёме и сама себе удивлялась: «Надо же, запомнила!»
На столе стояла всё та же миска с сухарями и сыром, но смотреть на этот корм я уже не могла. Держась за стену, добрела до туалетной комнаты, набрала полкувшина воды и вернулась назад. До краёв залила миску водой и села ждать, когда кушанье размякнет. Конечно, это не высокая кухня, но точить зубы о гранитной твёрдости сухари надоело.
Но тут же пришлось шлёпнуть себя по лбу: задуманную мною тюрю хлебают, а у меня ложки нет. Пальцами и через край тоже можно – вспомним пресловутую корову, которая раскорячилась, потому как жить хотела, но я же Fräulein. Опять пришлось собрать волю в кулак, нехотя встать и начать исследовать мою комнатушку.
Особо тут разглядывать было нечего: кровать, стол, стул, шкаф. Но дверцы шкафа я никогда не открывала, доверившись словам призрака, и что скрывается за ними, не знала.
Первое же отделение, располагавшееся ближе всего к столу, несказанно порадовало. На одной из полок, накрытый чистой тряпицей, стоял набор посуды: несколько тарелок различной глубины, чашки, стаканы и ещё какие-то незнакомые сосуды для распития жидкостей, а также три ложки странной формы – будто продолговатый кусок мягкого металла скрутили по длине с одного конца, дабы получилась ручка, а второй конец лишь слегка обмяли, делая небольшое углубление. Такая посудка для худеющих хороша – много не зачерпнёшь, а пока наешься, устанешь.
Глава 9
Я как-то уже привыкла, что, засыпая, проваливаюсь в воспоминания о своей прошлой жизни или сплю без видений. На сей раз все было иначе.
Найдя ложку, я вернулась к столу, размешала месиво в миске, попробовала. М-да… «Ну хотя бы не грызть твердющие сухари и не рассасывать по часу солёные шарики сыра», – подбодрила самою себя и стала хлебать невероятную смесь, не имеющую названия. Как и предполагала, таскать ложку ко рту устала быстро, не доев даже трети.
Сил хватило только на посещение туалета и на то, чтобы, цепляясь за спинку кровати, доползти до постели. Упала, укрылась с головой – постоянный яркий свет раздражал – и мгновенно уснула.
Это место мне было незнакомо и мало походило на нечто реальное. Словно была я в центре фэнтезийной картины, изображавшей неведомый мир. Такие же причудливые формы, невероятные цвета, немыслимые пейзажи. Я стояла на смотровой площадке, огороженной затейливой оградой и, затаив дыхание, рассматривала развернувшуюся предо мной картину.
– Нравится? – вопрошающий голос не имел источника, будто струился отовсюду.
– Невероятно, – сказала я, не отвечая на вопрос.
Потому как сама не знала, нравится ли мне то, что я вижу. Одно дело рассматривать подобные картины в коллекциях артов на компьютере и совершенно другое — осознавать себя в этой нереальной реальности. Словно в мультик попала.
– А так?
За оградкой суматошно запестрели краски, будто стекляшки во вращающемся калейдоскопе. Было это столь непривычно и даже неприятно, что глаза сами невольно закрылись, чтобы избежать головокружения.
– Смотри!
С первого взгляда всплыли в голове строки:
«Вижу чудное приволье,
Вижу нивы и поля, —
Это русское раздолье,
Это русская земля!
Вижу горы и долины,
Вижу реки и моря, —
Это русские картины,
Это Родина моя!
Слышу песни жаворонка,
Слышу трели соловья…
Это русская сторонка,
Это Родина моя!»
Явно Левитан с Шишкиным тандемом писали пастораль, представленную моему вниманию.
– Опять не нравится? – удивление в голосе мешалось с обидой. – Почему?
– Да иллюзорно всё это, излишне красиво и выхолощено, – призналась я. – И воздух кондиционированный. Вон вдали бор сосновый, а на запах смолы или хвои даже намёка нет. Стереокартинка, голограмма, ещё какая-то технология, но не реальность. Наверное, потому душу и не трогает.