Пришлось остановиться, этот жук сказал кое-что любопытное. Давненько я не слышал подобного обращения. Ещё с начала времён Жизни амани называли людей, «чьи помыслы ясны, мотивы благородны, а поступки способны отражать саму суть человека». Вообще это означало умение чувствовать потоки энергии Жизни и управлять ими. Благородство и правильные намерения никогда не выражали ничего, кроме пустого стремления всё идеализировать. Вот уже несколько столетий все люди так или иначе становятся амани, а великими становятся как мягкотелые гуманисты, так и беспринципные и циничные диктаторы, кровавые палачи и... Все остальные прекрасные люди, что уж тут. Само слово «амани» постепенно устарело. сейчас всех по современному обычаю называют адептами.
Однако как он понял...
Я отошёл чуть вправо от дороги, чтобы не мешать прохожим. Мой преследователь шёл чуть позади, почтительно сохраняя дистанцию. Я резко развернулся к нему и спросил:
— Как вы узнали, что я ещё не в потоке?
— В твоём возрасте мало кто уже в нём, — внезапно тёплым тоном произнес он. Затем продавец протянул мне небольшую шкатулку из потускневшего серого металла, которую всё это время держал в руках, и, виновато улыбнувшись, сказал:
— Просто взгляните на старые вещи моей сестры. Она была великим материологом, её вещи не могли быть обычными. Посмотрите, мало ли что в странствиях Вам может пригодиться.
Он склонил голову и так и остался стоять, вытянув руки. Был он невысок и немного горбат; седые сальные волосы его чуть спадали с плеч. Одежда была разномастной; складывалось впечатление, что с каждой отдельной вещью связана своя история. На его левой руке я заметил странные чёрно-белые чётки, которые он, должно быть, мне и рекламировал. Руки его подрагивали, а голова чуть дёргалась из стороны в сторону, создавая впечатление человека больного. Лицо было даже благородным, а в движениях преобладала суета и старческая... дотошность. Ну вот не возьму я шкатулку, если он не протянет её мне со всем надлежащим по его мнению пиететом. Никакого подобострастия, однако, в нём я не увидел. Ничего выходящего за рамки обычного гипертрофированного уважения к человеку, который вынужден испытывать неудобства из-за вас. Такого пнёшь, он и ответить может. Интересно наблюдать за такими двуликими людьми. Конкретно в нём я почти уверен — старик не такой, каким хочет показаться.
— Ну ладно, давай свои великие вещи, — сказал я по возможности без снисходительного тона и взял его шкатулку. Нечего хорошего человека лишний раз и без повода унижать.
Никаких украшений и даже крышки это вместилище хлама не имело. Я потянул наугад за какую-то серебристую цепочку и вытянул небольшой блестящий кулон, отливающий синевой. Он был похож на выпуклый камень и был довольно увесистым. Странная линия вдоль его сечения была искусно выполнена в виде тёмно — красной резьбы. Стильная вещь, но на шее такое не поносишь.
— Интересный выбор, амани-уно, — зашелестел голос продавца, — Моя сестра нашла его в руинах одного древнего города, но даже найдя указание как его вскрыть, не смогла это сделать. Если Вы его купите, то записку с этой подсказкой отдам даром.
Рассмотрев кулон повнимательнее и не найдя в нём ничего похожего на замочную скважину или иного запирающего элемента, я посмотрел в глаза старику, которому протянул шкатулку обратно. Его лицо не выражало ничего, кроме доброжелательности и терпеливого ожидания... неизбежного.
Для меня этот кулон ценности не представляет. Если уж человек, занимающийся тайнами и законами вещей, не смог его вскрыть, мне это точно не светит. В ближайшем будущем. Однако много зависит и от указания, которое этот старик точно мне не покажет, пока я не куплю кулон. Но в довольно скором будущем мне точно понадобится свой талисман, и почему бы этому кулону не стать им? Вещь в себе, с загадкой, что ещё нужно для талисмана? И старику этому точно можно верить...
Внезапно я услышал знакомый звук шагов и стук посохом. Два шага и палки стук...
— Ну и куда ты убежал от меня, нерадивый ученик и бессовестный внук! — громом раздалось спереди. Я словно очнулся. И как я не заметил его, если смотрел в его сторону?
— С каких это пор ты решил, что лучшая замена мне в дороге — это уличный проходимец? — спросил подошедший Лингоши, с неприязнью осматривая побледневшего старика со шкатулкой в руках.
Опять он перегибает. Я всего лишь не подождал его на выходе и немного прошёлся один. Но в нападение идти нельзя, если я хочу купить этот кулон.