— Не начинай раньше времени, дедушка, — мягко начал я и добавил, улыбнувшись: — Я всего лишь захотел послушать его предложение. Да и ушёл я недалеко. Может, тоже послушаешь?
— Ну ты ведь не повёлся на его болтовню? — брюзгливо сказал Лингоши и перевёл взгляд на меня.
Я и не знал, что ему ответить. Собственно, этот продавец ничего особенного мне и не говорил, всего лишь пара фраз о прошлом этих вещей и их возможной ценности. Хотя сейчас имеет значение только одно.
— Мне ведь понадобится талисман в будущем, — терпеливо сказал я, спокойно глядя на деда и не отводя глаза. Он же точно так же пытливо смотрел на меня, — А этот кулон — довольно необычная вещь, ещё и со своим секретом. Может, хоть посмотришь?
С этими словами я протянул вещичку Лингоши, но он лишь оттолкнул мою руку и снова повернулся к уличному шарлатану, который стал заметно чаще подрагивать, не меняя терпеливого выражения своего лица.
— Почему же человек с коллекцией таких интересных вещей пытаются толкнуть их в бедной деревушке первому же ответившему? — услышал я от него. Я не видел лица Лингоши, но по дрожащим скулам продавца я понял, что этот вопрос ему не понравился.
Действительно, работы материологов всегда ценились на вес золота. Бесполезный хлам наполнялся смыслом в руках этих всеведущих сутью вещей, фамильные драгоценности становились источником семейной силы и мудрости, а великие Идолы меняли сам смысл жизни миллионов людей. После смерти сестры и даже до неё в её дом должно было произойти настоящее паломничество людей со всех концов провинции в надежде ухватить или купить что-нибудь интересное. Зачем он стал бы врать о своей сестре, когда я уже согласился посмотреть на кулон?
— Я оказался в тяжёлом... положении после её смерти, господин-тано, — дрожащим голосом произнёс старик. Он уже стоял, склонив голову, и прижал свою шкатулку к груди, — С частью вещей из её хранилища прилагались их... свойства, и я смог их продать. Но недавно...
— И конечно же никто из прибывших родственников, друзей, тупых жаждущих наживы не смог помочь тебе с протоком этих вещей? — саркастически спросил Лингоши. Меня уже начала настораживать его дотошность. Зачем ему слушать россказни этого босяка? Он ведь не умеет чувствовать ложь, я это знаю.
Старика вдруг опять бросило в дрожь и тут же отпустило полностью, и он уже спокойно посмотрел на Учителя. А я внезапно понял, что в сущности не понимаю, почему захотел купить талисман именно у этого старика. Мой путь только начинается, и ничего особенного в этом кулоне я не вижу. Сам же продавец — такой же шарлатан, как и сотни других в любом другом месте, а странных вещей в мире ещё больше. Неужели мой дед так не считает?
— Они... не смогли, — ответил торгаш, — Остались только самые сложные предметы.
— Забавная чушь, — ядовито произнёс Лингоши. Затем он заглянул в шкатулку и улыбнулся ещё сильнее, — Это просто груда хлама, а твоих сил не хватило даже на то, чтобы убедить моего беззащитного внука купить у тебя что-нибудь. Ты просто жалок. Отдай ему кулон, — повернулся он ко мне, — и пошли дальше.
Я протянул торговцу руку, и он жадно схватился за серебристую цепочку.
— Вы не справедливы ко мне, сударь, — процедил он.
— Да простит меня Аламир, — с весёлым цинизмом произнёс мой дед и, ухватив меня за локоть, вышел на дорогу.
Я покорно шёл за ним. Злости я не чувствовал, а спрашивать о случившемся я не стал — слушать его злорадство мне абсолютно не хотелось. Но кое-что меня всё же интересовало:
— Если ты сразу не увидел изменений в потоке от этих вещей, то зачем ты стал глумиться и спрашивать об этих вещах?
Я знал, как он ответит, но надеялся на что-то другое.
Лоб старика покрылся морщинами, но тут же разгладился и он ответил с присущим ему злорадством:
— Это ты ещё никакой, и тебя любой бродяга может обмануть, а я привык добиваться своего и любых шарлатанов ставить на место. А ты учись и смотри, как это делается. Ты ведь не хочешь оказаться на его месте?..
— ...о чём и речь, — вздохнул я и поднял голову. Тучи затягивали небо, собирался дождь. Шпиль Ратуши больше не блестел.
— Начнём с чистого человеческого общения и умения обобрать людей, — бодро начал мой дед, когда мы пришли на Главную площадь.
— Я не хочу... — раздражённо начал я.
— Раскошеливать, Миншу. Так более благозвучно?
Я лишь неодобрительно покачал головой.
Широкое открытое пространство, расстелившееся передо мной, было занято большим рынком, а окружала его целая цепочка разнообразных лавочек и бакалей, гадательных и просветительных, магазинов Душ и чертогов Войны. Чуть поодаль от этого всего по разные стороны площади стояли Ратуша и Галерея деревни, словно зеркальные отражения друг друга. Они представляли из себя небольшие, но длинные двухэтажные здания. Верхний ярус Ратуши в деревне — это всегда колокольня, а первый этаж традиционно отводился для правителей деревни, или как их называют в наше время — наместников. На верхнем же этаже Галереи находился огромный костер, горящий чистым оранжевым цветом безо всякого дыма. Его пламя виднелось с любой точки площади, а крыша Галереи была покрыта густыми зарослями виноградных лоз. Легенды говорят, что этот виноград обладает огромной лечебной силой, но люди так и не смогли открыть способ правильной обработки для получения нужных свойств. По легенде, наши предки знали его, но не потрудились сохранить эту информацию, что довольно странно. Подобные моменты есть во всех легендах. К счастью, не всё решается верой.