Дальше я не слушал — внутреннее убранство помещения поглотило меня. Длинная комната с высокими отражающими потолками встречала нас низкими деревянными столами с причудливыми стульями, за несколькими из которых сидели люди и рассматривали разложенные товары. Эта необычная цепочка клиентов находилась по левую сторону комнаты, и выглядела она необычайно аутентично, словно отдельное помещение. Кроме этого, мне сразу бросилось в глаза обилие картин на впечатляющих тёмно-красных, как и вся комната, стенах. Прямо посередине дальней стены стоял алтарь в виде миниатюрного кратера вулкана, дополняющий огненно-красный стиль помещения. Мне с детства говорили о важном значении цвета для восприятия людей, я слышал и об агрессивном влиянии красных цветов, и об успокаивающих цветах морского прилива, а главным цветом эпохи Равновесия всегда был зелёный цвет девственного леса — символ чистоты и ясности ума. Однако этот красный выглядел просто уютно и стильно, даруя именно такие ощущения. При этом я бы не назвал обстановку роскошной, здесь просто всё словно из одной семьи, но ничего лишнего. Широкая витрина по всю правую стену не выглядела так уж масштабно для такого места — я уверен, что есть ещё по крайней мере несколько комнат для продажи товара.
Да уж, в своей деревне я не встречал такого отношения к людям — а ведь это ещё не жилая часть дома Курья, значит такая красота, возможно, лишь отголосок семейного духа. В моей родной Циянго всё было утомительно-однообразным; люди не старались создать милую глазу обстановку, а просто своими поточными навыками вынуждали слабовольных людей купить товар. Я уверен, что дело даже не в деньгах и жадности, а просто в отсутствии стремления к высокому...
...А ведь в моей деревне делали много красивого, и истинный энтузиазм присутствовал у многих...
Я вдруг понял, что не сделал ни шага в сторону, и стою бездвижно у двери, которая беззвучно закрылась сама собой. В глазах словно встала картинка комнаты, назойливо не желая уходить. Образы вдруг помутнели, но глаза снова стали меня слушаться, однако на смену этому на меня напала невероятная жажда. В ушах раздался звон; я судорожно сглотнул, кое как повернувшись к витрине. Спину Лингоши я видел чётко, она была в шаге от меня, но я ничего не мог сделать. Руки перестали меня слушаться, а изо рта вырывались только болезненные хрипы. Внезапно голос Лингоши зашуршал эхом в голове, словно из колодца:
— ... однако, мы слишком увлеклись. Миншу основательно приглушило у Вас. Извольте, пожалуйста, выключить его из потока...
— Ой, приношу искренние извинения, я как-то совсем запамятовал. Мигрени делают меня очень забывчивым... — эхом раздался чей-то мелодичный мужской голос.
Ничего не могу понять; очень хочется пить. Ноги словно свинцом налились, и вот я только начал осторожно сгибать ноги в попытках найти стул, как внезапно всё прошло. Всё это время я стоял у двери, опёршись о стену. Старик с напуганным мужчиной смотрели на меня: Лингоши — с открытым любопытством, китаец — с отеческой заботой и, как мне показалось, чем-то вроде стыда.
— Ну неплохо ты справился, скажу я, — удовлетворённо произнёс первый, пытливо вглядываясь мне в лицо, — Многие от такого столкновения свалились бы.
— У вас что... Все клиенты через это проходят? — прохрипел я — речь вернулась, но язык немного заплетался.
Никогда раньше не встречался с искусственной жаждой: пренеприятная вещь, оставляющая комок в горле.
— Что ты! Конечно нет, — с видимым замешательством воскликнул китаец, — Просто ты взял и сознательно вышел из потока... Это...
— Как выпрыгнуть из повозки на полном ходу, — подхватил Лингоши, — Но это так уж просто не сделать, особенно неподготовленному. А ты ещё и не начинал изучать свойства бивисферы, так что...
— Ты просто наплевал на возможные последствия, как и всегда, — вырвалось у меня. Внезапно жизнь вернулась ко мне в одну секунду: возмущение, злость и обида нагрянули одним валом. Осознавать себя жертвой очередного эксперимента всегда неприятно, а тут ещё и жуткие ощущения. Я словно к смерти на огонёк зашёл!
Этот мужчина явно переживает за свою оплошность: его сложенные домиком брови и беспокойные глаза выглядят даже забавно. В целом он выглядел неплохо: небольшая чёрная бородка и строгий чёрно-красный костюм добавляли ему серьёзности и даже несколько лет. Однако некая искорка в глазах и, как это ни странно, светлые волосы ёжиком говорили о расцвете сил и молодости, так что в я оказался в замешательстве, пытаясь на глаз определить его возраст. Ему могло быть как тридцать, так и все сорок пять лет.