"Паяц«,- прошептал Клеон, упав перед телом на колени.
Один из лучших друзей его детства, он всегда выделялся в их компашке. Аляповатый и бесстрашный, безобидный и бойкий, крикливый и насмешливый... Они всегда посмеивались над ним, над его неуклюжестью, смешной речью, этим дурацким костюмом, из-за которого его быстро нарекли «Паяцем»...
«..Война есть самый глупый и никчёмный способ решения проблем», — говорил он и смеялся над моими тренировками, — «Вы пробовали смеяться? А ведь это работает! Правда, работает!» И кричали мы, и спорили, на что только не сходили с ним. И получал он удар за ударом от разгневанного зрителя на его выступлении, который недоволен был очередной неудачной шуткой. Паяц всё смеялся и смеялся, падал и вставал, вытирал кровь и вновь оскаливался, выкрикивая насмешки, пока мы выручали его в очередной раз, оттаскивая в сторону от разъярённых пьянчуг... И не капли безумия не было в его прозрачных как лёд глазах. Казалось, сам дух жизни пронимает его в такие моменты, и даже смерть бы не остановила его искреннее счастье.
Неужели так и придёт твоя смерть? Бесславно и бессмысленно, тебя пристрелят, как дичь на загоне. Пригвоздят стрелой к дереву, и никто больше не услышит ни одной твоей шутки. И вся жизнь твоя, бессмысленно посвящённая бессмысленным развлечениям, так же бессмысленно и закончится.
И этот мальчик, возможно, тоже был лишь игрушкой людей, но ведь явно не заслуживал смерти. Мои навыки несут смерть, раздор и разрушения всему миру. Такие, как я — лишь пешки в правительственных руках, безжалостные палачи, безразлично выполняющие приказ...
Так думал Клеон, первый лучник и приближённый командира элитного отряда «Копья Вейхоу», так и застыв на коленях перед трупом убитого им мальчика, который лежал у его ногах с бессмысленной улыбкой на детском лице. А рядом на него подозрительно глядели застывшими глазами болванчики-гвардейцы.
— Клеон? Командир-тано? — попытался достучаться до него первый, стоящий вплотную к нему, но безрезультатно. Даже банально взял его за плечо, но тут же со стоном осел на землю.
— Идиот! — подскочил к нему второй, — Он явно изолировался, зачем ты стал его трогать?
— Да, теперь понимаю, — прохрипел тот, — Но я должен был проверить...
— А то, что от него сигналы отскакивают, как от стены, тебе ни о чём не говорит? — издевательски произнёс второй.
— Что у вас происходит? — спросила подбежавшая троица.
— Клеон в себя ушёл, видимо, тяжёлая эмоциональная ситуация...
— Да не неси чушь! Ему всегда на всё наплевать...
— А может, извне?
— Так это на публику он образ толстокожего играет, а на самом деле...
— По сторонам смотрите, нам явно кто-то намеренно вывел командира...
— Да он кучу детей на своём пути вырезал, с чего бы тут...
— Нет здесь никого! Каин, замедли-ка, может, наблюдает кто...
— Да не знаю я! Этот особенный какой-то, вишь...
— Он в шутовском колпаке, может, Клеон всегда любил шутов?..
— Никто не проявился...
— Ну, может, издали наблюдают...
— Да плевать он на них хотел, я вам говорю — внешнее воздействие...
— Нам-то что делать? У нас ни Целителя, ни Манипулятора...
— Может, мальчика оттащим? Минг, займись этим. Шутов никто не любит, а Клеон...
— Лирей, свяжись с Ремом, объясни ему...
— Да не буду я его трогать, сам тащи! Вдруг он какой проклятый.
— Да уж сам понял, что надо, но не могу — Рем передал недавно, что они заняты и весь вход блокируют. Уж не знаю, на сколько...
Пока солдатики решали, что им делать, ругались и пытались связаться хоть с кем-то, окружение преобразовывалось. Восходящее солнце оранжевым светом освещало по-утреннему свежий осенний лес. Красивые и мощные тополя величественно отстаивали свои последние бодрые дни перед наступающими холодами и длительной спячкой, сбрасывая последнюю изжелта-красную листву. Исходы весны и осени всегда считались самыми беспокойными временами: люди более склонны к меланхолии и принятию неуверенных, обычно не свойственных им и потому внезапных решений; потоки Жизни колебались из-за природных изменений, нестабильно разгонялись и замедлялись, теряя свою привычную непоколебимость.
...Клеон так и стоял в стазисе, а его отряд расположился в небольшом отдалении от него и так и не мог прийти к консенсусу.
-...в нашем уставе сказано ясно: «при изоляции командира охранять его до ослабления воздействия», что в нашем случае означает до вечера...
— Я уже замедлял поток до вечернего нижнего предела, это не помогло! Может, ещё зимы подождём?
— Нам сразу нужно было отправить кого-нибудь к другим! Уже бы...