Я наконец открыл глаза и рывком поднялся. Возле меня лежал Лингоши. В нём торчала огромная стрела.
— Нет...
Ярко-алая кровь тоненькими струйками бежала по земле.
— Дедушка...
Он кинулся на стрелу, спасая меня, теперь уже нет сомнения в том, как это произошло. Каким бы злым и эгоистичным он мне не казался, Лингоши готов отдать жизнь за меня... Учитель... Мой Учитель.
К нам уже подбегали люди, кто-то вызывал медиков, какая-то женщина уже вовсю хлопотала возле раны Лингоши.
— ..Вы выживете, не волнуйтесь, всё будет хорошо.
— ..Парень, этот дед будет жить! Ты меня слышишь?
Я сидел, уставившись в пустоту стеклянными глазами. Но я почувствовал его взгляд и обернулся. Он лежал на носилках и печально смотрел на меня. Наши глаза встретились, и Лингоши улыбнулся.
— Тебя ждут великие свершения, мой ученик, — услышал я первые слова моего Учителя. Затем его подняли и унесли в больницу, а до меня вновь дошло не сразу:
«Он будет жить!».
Глава VII — Ярость бессилия
Широкая деревенская дорога была пуста. Маленькие домики уютно расположись по сторонам от дороги: крепкие, надёжные, монолитные. Разного рода срубы и повсеместная прошивка стен изолирующим материалом делали эти дома универсальными для любой погоды. Даже для средних широт среди разнообразных и богатых лесов Китая бывали непростые времена. Никогда не знаешь, кому взбредёт в голову провести какую-либо массовую акцию с привлечением высокоуровневых адептов, которые ради единых целей вполне способны устроить «инертную зиму» как в отдельно взятом месте, так и в целой деревне.
Приближающиеся в деревню гвардейцы были далеки от оседлой и уютной деревенской жизни. Само движение ради достижения цели было для них опорой жизни, а результат работы был лишь демонстрацией их профессионализма и целеустремлённости.
Однако в любом месте всегда найдутся люди, которые встретят путников. Вот и в этот раз из одного старого дома с необычной вывеской у крыши выскочил бодренький старичок и резво зашагал в сторону путников. Лицо его предвкушало нечто очень приятное ровно до той поры, пока он не разглядел пришедших. Голова его сразу поникла, а лицо застыло в учтивом ожидании...
После разведки старого пепелища Отто был бы рад любой новой информации. Кроме того, он не забывал о небольшом поручении командира, которое он держал в голове ещё с начала второго этапа операции, то есть разделения. Локус не забывал о той женщине, что передала отряду важную информацию. Она жила в Дайуоне, и именно в эту деревню направились гвардейцы во главе с Отто.
Пока что деревня выглядела неказистой. Никакого патруля у ворот не было — возможно, правда, что это связано с отсутствием самих ворот, но тем не менее — нельзя же оставлять подступы к деревне без присмотра. Очевидно, что деревня Дайуон была безвестным и забытым местечком, лежащим в стороне от торговых путей.
Однако и совсем угасшей деревней её тоже не назвать. Именно так подумал Отто, когда увидел семенящего к ним старичка-кенучи. Однако его бодрый вид сразу преобразился, как только он увидел гвардейские плащи. Пригорюнился старик, не ждет ничего хорошего от таких людей. Что ж, стоит с ним поговорить. Но прежде... Ага, раскрываться он не спешит, ждёт меня, как и подобает нижестоящему человеку. Но мне до этих изощрений нет дела, мы по конкретному делу пришли.
С такими мыслями офицер со своими пятью гвардейцами подошёл к склонившемуся старику.
— Здравствуйте, добрый кенучи-тано, — кивнул Отто, — Нам бы не хотелось терять времени, так что позвольте ответить на несколько наших вопросов.
— Добрый день, гвардеец-тано, — поклонился старичок, — Буду рад вам сослужить.
— Приходили ли к вам беженцы с той же стороны, откуда пришли мы?
Старый кенучи чуть приподнял брови и покачал головой.
— Никто не проходил здесь уже довольно давно.
— Вы уверены? Могли ли вы по той или иной причине...
— Боюсь нет, гвардеец-тано, — твёрдо сказал старик, перебив Отто, — Кроме меня на этой стороне деревни работает лишь один кенучи, и мы с ним достаточно дружны, чтобы я мог знать о всех его постояльцах.
Отто переглянулся с остальными, явно порываясь что-то сказать. Однако офицер решил не торопить события.
— Что ж, спасибо за информацию. Амал-ин, — кивнул он напоследок старику, на что тот молча поклонился. Задерживаться здесь Отто не видел смысла, так что они отправились вглубь деревни.
Даже странно как-то. Время дневное, а на улицах никого. Из некоторых труб, конечно, тянется тонкий дымный ручеёк, но только это и не позволяет назвать деревню заброшенной... Ах да, как минимум двое кенучи с одного подхода к деревне тоже говорят о том, что жизнь в деревне ещё не прекратилась. Однако как же тут пустынно... О, ну наконец-то живой человечек, да и ещё и помоложе того старика. Может и расскажет нам что-нибудь интересное. Что за...