— Да уж, тут ты прав. С учётом строгости таможни у этих арабов, его вполне могут задержать там и на сутки, то есть до завтрашнего утра.
Вечернее небо постепенно заволакивалось фиолетовыми тучами. Огромное зарево заката размывалось в подступающей ночной темноте, а шестнадцать рядовых гвардейцев во главе с двумя офицерами шагали по мощёной деревенской дороге. Клеоновский гонец ушёл к своему отряду — они должны были отправиться навстречу остальным «Копьям».
Отто и Локус шли позади остальных и обсуждали итоги этого неприятного дня. Каждый из них понимал, что в этот день уже ничего не решится, но это не мешало им вновь и вновь уверятся в своём неотвратимом успехе.
Гвардейцы шли молча, лишь изредка перебрасываясь короткими фразами. С наступлением вечера эти фразы становились всё более едкими и ядовитыми, но пока гвардейцы отлично справлялись с усталостью. Запасов сжатой энергии им хватало на три дня без еды, воды, отдыха и очищения, а с начала операции прошли почти сутки, так что недовольство ещё только начинало созревать в головах гвардейцев.
— Не унывай, всё образуется, — подбодрил Отто своего начальника, с усилием разглаживая морщины на ещё молодом лице, — Все наши проблемы решатся в Тайлаганге.
— Их смерть — дело запланированное, так что я и не волнуюсь, — спокойно ответил ему Локус, — Эти беженцы умрут в любом случае. От наших рук или от рук тех, кто придёт после нас.
— Ещё скажи: не от нас, так от старости, — хмыкнул Отто в ответ, — Нас не преследует фатум, мой друг, стаи воронов ещё не летают над нами, а наши враги не пируют над останками Клеона. А свой беспощадный и циничный рок оставь Провидению. Вот уж кто-кто, а оно понимает такой подход как ничто другое.
С этими словами из соседнего леса вдруг послышался протяжный, почти жалобный вой, который был чужд любому зажиточному крестьянину, проживающему в живой и развивающейся деревне. Для горожан это вообще было бы сказочным звуком, издаваемым невиданным чудовищем. После многих похождений гвардейцы повидали немало мест, чтобы нарастить корку невозмутимости, но даже они немного удивились этому унылому завыванию, которое сразу же и прекратилось.
— Дикие места...
— Совершенно.
— Зверинец, даже в заповеднике такого не слыхали.
— Насколько нужно быть мёртвым, чтобы жить в таком месте...
— По-твоему всё, что с нами произошло за один только день, — цепь случайных неприятностей? — косо взглянул на своего друга Локус, не обращая внимание ни на гвардейские толки, ни на их причину, — Меньше чем за сутки мы оказались разрознены, нам пришлось в спешке воссоединяться, но мы так и не узнали вообще ничего!
— Если не считать случай с Клеоном, всё прошло в предвиденных рамках,.. — осторожно ответил офицер, предчувствуя споры.
— О да, в предвиденных! — передразнил его командир, что совсем не свойственно ему, — Да будь это обычные беженцы, мы бы к вечеру уже в Каспелье вернулись и пировали! С головами нужных людей за пазухой и.., — дёрнул он головой в сторону, с подозрением оглядывая окрестности, — ..языками ненужных.
— Ты стал совсем кровожадным, мой друг, — покачал головой Отто, — Не к добру это.
Локус промолчал и ускорил шаг, уходя от Отто и неприятного разговора. Это был совсем уже вечер. Тёмные тучи как-то сами-собой заменились серым полотном, начало накрапывать. А гвардейцы продолжали идти, неумолимо и угрюмо приближаясь к своей цели.
* * * * *
— Сэр, Прорицатели за дверью, велите их пустить?
— Пускай.
Обширный деловой кабинет был ярко освещён несколькими лампами и люстрами, а наместник сидел за своим столом с целой кипой бумаг и озабоченно чесал затылок.
Дверь открылась, пропуская внутрь двух стариков, и Фалрик незаметно растворился за закрывающейся дверью.
Мужчина впился глазами в зашедших людей. Он не видел их довольно давно, эти люди редко выходили в свет, в основном проводя время у себя дома; они были нелюдимыми и крайне не заинтересованными натурами.
Первый старик, несмотря на довольно дряхлый и хрупкий вид, был очень высоким, смотрел твёрдо и уверенно, с лёгким превосходством поглядывая на правителя. Если и есть черта, за которой начинается наглость, то он подошёл к ней вплотную. У старика были короткие седые волосы, вычурные и открытые глаза, которые, казалось, ничего не могли скрывать. Одет он был в длинную серую мантию и серые же сапоги.
Второй старик разительно отличался от него. Длинные и спутанные волосы были абсолютно белыми и не давали рассмотреть его лицо. Он был заметно ниже другого Прорицателя, а глаза старика были опущены вниз, как кувшинки после дождя, склоняющиеся к земле под весом накопленной на листьях воды. Одежда его практически не отличалась от одежды стоящего рядом старика, разве что была потрёпанной и смятой.