И вот они оба стоят перед столом правителя, старательно игнорируя стулья, что стояли для них возле стола. Правитель жестом указал им на стулья, после чего Прорицатели сели и одинаково склонили головы набок, словно насмехаясь над правителем. Тот и виду не подал — лишь чуть дёрнул уголками губ.
— Рад видеть Вас в здравии, адепты-тано.
— Добрый вечер и Вам, Владыка, — степенно ответил «дерзкий» старик, а длинноволосый просто кивнул.
От обоих из них правитель почувствовал небрежные колебания, отвечающие, по-видимому, за вежливость в глазах этих стариков. Хмуриться или щуриться был нельзя, чтобы не показать, будто тебе это важно, а вот сбить с толку можно попробовать.
— Как живётся в вашем отделении? Есть пополнение? — спросил вдруг правитель.
Старики переглянулись с улыбками.
— Мы не вояки, у нас нет отделения, — ответил первый весело, — Всё на добровольной основе.
— Если мы не знаем о новых Прорицателей, это не означает, что их нет, — заговорил вдруг длинноволосый. Его мягкий и мелодичный голос совершенно не вязался с обликом старика, — Я вам более того скажу: нормальный Провидец не будет кричать о себе на весь свет, ему это не нужно. Он будет заниматься своим делом и молчать.
— Я могу это понять, — медленно ответил наместник и не выдержал:
— Может, вы наконец назовёте мне свои имена? Каким образом мне к вам обращаться?
В прошлый раз наместнику было на это плевать: тогда эти люди были для него простыми исполнителями, проводниками его воли. Он предпочитал закрывать глаза на их пренебрежительность к власти, старательно игнорируя их демонстративное неуважение к себе лично. Вообще-то они не были настолько наглыми, чтобы в открытую презирать кого-либо, поэтому наместник и плевал на их отношение. Пусть думают что хотят, главное, чтобы дело своё делали.
Так думал он раньше, но по-другому мыслил он теперь. Властолюбивый и уверенный в себе человек способен на многое, особенно когда он чувствует за собой силу тысяч или даже десятков тысяч человек, что пойдут за ним. Эта пламенная сила вдохновляет человека на великие подвиги, ведёт его к величию, но, к сожалению, необратимо портит характер. Какие речи толкает наместник любой провинции, когда перед ним толпы народу, а за спиной десятки советников! И даже в самых глубоких кулуарах дворца никто не будет болтать о том, что на обсуждении Владыка уже совсем не так красноречив... И не горит он уверенностью в своей правоте, не отстаивает позиции ни по одному вопросу, а лишь молча кивает, нацепив фальшивый вид начальника. А какая уверенность струится из Владык, что наблюдают с нескрываемой гордостью за ровными рядами блестящих шлемов, выстроившихся на площади и внимающих каждому слову правителя! В такие моменты мало кого заботит, что этот властолюбец никогда и носа не совал в дела армии провинции. Для обычных солдат этот человек как звёзды — что-то бесконечно далёкое, внеземное и фальшиво-прекрасное, а значит то, чему люди будут с радостью и абсолютно самозабвенно поклоняться.
Проблемы внутри провинции, как это часто бывает в хорошо отлаженных системах, зачастую не доходят до верхушки власти и не годятся даже на малое вмешательство со стороны Владыки. Нет, не такие проблемы пугают этих людей. Действительно страшно может стать наместнику в те тёмные времена, когда полагаться не на кого. Если проблемы сужаются до масштабов личных, да ещё и касаются другой провинции, ореол всевластия Владыки исчезает сам собой, и наружу лезут самые глупые и примитивные страхи, странные идеи и нарастающая паранойя. Ощущение контроля над всеми привычными вещами становится главной идеей человека в таком состоянии. И если раньше скрытность Прорицателей воспринималась как обычный и маразматический каприз, то сейчас наместнику почти физически хотелось получить ответы на свои вопросы. Он должен был почувствовать своё влияние. Свою силу. Свою власть.
Прорицатели лениво переглянулись.
— Можете звать меня Пастырь, — пожал плечами высокий старик.
— А меня тогда Неофан, — не моргнул глазом длинноволосый.
— Отлично, — раздражённо выпалил правитель и откинулся на спинку кресла, заложив руки за голову. Он уже настроился требовать имена, но его разочаровали, — У вас есть мысли по поводу того, зачем я вас позвал?
— Всякого человека интересует, чего от него хотят, — усмехнулся Пастырь, — Разумеется, мы думали об этом.
Беловолосый снова промолчал. У наместника сложилось впечатление, что они заранее договорились о том, кто из них будет отвечать за обоих. Не нужно быть Провидцем, чтобы понять, какого рода вопросы будет задавать Владыка, и предусмотреть их. «Если этот Неофан заговорит, значит, вопрос оказался неожиданным.» — подумал он.