Хозяин местечка уже стоял перед калиткой с дежурной улыбкой на лице и руками за спиной. Рядом с ним стояла девушка в фартуке, склонив голову, как и полагается непричастным. Не обращая на неё никакого внимания, старик-отшельник подошёл к хозяину дома и представился, поклонившись, как и следует кланяться просящему ночлег:
— Мир вашему дому и здоровья семье. Меня зовут Лингоши Фухао, а это мой внук Миншу. Мы пришли издалека с добрыми намерениями к Вам и к вашей деревни и смиренно просим место в вашем гостеприимном доме.
— Добрый вечер и вам, Лингоши... — тано, — ответил мужчина, ненадолго замерев перед поклоном. Он даже растерялся сначала немного, поскольку люди с такими силами в их деревне — невероятная редкость, — Буду рад, если вы останетесь у нас и насладитесь всеми удобствами, благодаря которым мы известны во всём Тайлаганге. Меня зовут Лангерт Рануши. Можете сказать, на сколько дней вы планируете у нас остаться?
— Разогнись уже, Мин, — проворчал Лингоши, взглянув на склонившегося внука, — На будущее тебе: когда человек уже сам представляется, нужно смотреть ему в лицо. Да и вообще не нужно так долго стоять в поклоне, тебя ведь не в раба продают. Когда человек отвечает, уже можно стоять прямо. Даже нужно, чтобы излишне раболепно не выглядеть.
— Простите, это нужно было сейчас сказать, — повернулся старик к мужчине, который снова застыл столбом, почувствовав веление Жизни от старика, — А насчёт вашего вопроса пока ничего конкретного не могу сказать, всё же мой внук только первый раз вышел в странствие. Но несколько дней, думаю, точно. Надеюсь, мы Вас не сильно обременяем? К вам кто-то другой на днях не придёт?
Его тон уже вполне можно было назвать издевательским. Обычно опытные отшельники остаются минимум на неделю, чтобы успеть осмотреть деревню. Было совершенно очевидно, что четырнадцатилетнему сопляку этих нескольких дней не хватит ни на что.
Миншу уже выпрямился и начал рассматривать дом и окружение, старательно напустив на себя невозмутимый вид. Девушка же продолжала изображать статую, так и не подняв головы.
— А она не обязана так стоять после вашего ответа, — продолжал развлекаться старик, покачав головой и неодобрительно цокнув, — Ваша дочь?
Воля Лингоши буквально напирала на Лангерта, который чувствовал, что вообще выпал из разговора. Обсуждение словно идёт совсем по своим рельсам, а ему остаётся только отвечать на вопросы и стараться выглядеть расслабленно, всё же это он тут хозяин и сам решает, кого и как пускать в свой дом. Получалось слабо.
— Эмм...да...
— Она может идти, — небрежно бросил Учитель.
Девушка низко поклонилась, развернулась и чинно пошла в дом. Раздался громкий и частый топот бегущих ног. Хозяина обдало жаром от неловкости.
— Ну ничего, у всех бывает, переволновалась девочка, — великодушно произнёс старый отшельник и улыбнулся, фамильярно похлопав Лангерта по плечу, — Не были бы Вы так любезны показать нам свой дом?
— Прошу Вас, не...
— Отлично! Большое Вам спасибо, — с деланной радостью сказал Лингоши, — Показывайте. О, прошу прощения, а у вас везде такие умывальники установлены? Просто я был как-то в местечке, где такое считалось дикостью...
— Нет, что вы... Это память предков, мой... кхм-кхм... отец... очень их любил...
* * * * *
Нет, ну серьёзно, как я с ним должен жить? Ни слова о таких мелочах в поклонах до этого я не слышал, просто кланяйся подольше от греха подальше и всё. Столько речей своих Учительских наплёл про важность встречи с хозяином места, правильность подачи, а сам стоит и перебивает этого же хозяина? Ещё и на наставления мне ему такта хватает...
Убранство в доме бедноватое, но нам сойдёт, не привыкать. Серые перешитые простыни, твёрдые кровати без подушек — это всё мелочи, главное, что источник света есть, пусть это и простая шахтёрская свеча. Я не знаю, почему её так называют, в шахтах всё же по-другому освещение делают, насколько я слышал.
Дом внутри начинается с длинного коридора. ведущего в две комнаты, и поворота на небольшую кухню с выходом в беседку, где, по всей видимости, обычно и принимают пищу. Беседка хоть и крытая, но всё равно, далеко не в любую погоду в ней можно нормально посидеть. Всё же начертанные полосы и тем более символики Равновесия в таких деревнях редкость. Да что уж тут, не в каждом центре провинции у людей начертание повсеместно в быту используется. Всё же слишком предвзято они к начертанию относятся, я думаю. По мнению большинства, оно слишком серьёзно и использование его в быту для таких мелких вещей, как отвод плохой погоды, это есть баловство и излишняя роскошь. Дураки, как по мне.