— Получается, так можно и людей жечь? — вырвалось у меня как-то само-собой. Ну а что, раз я Воин, мне нужно думать о боевом потенциале этой энергии.
Миралинь покачал головой.
— В мире сумерек нет людей, — сказал он и тут же поправился, — Точнее, нет их физических оболочек, есть лишь энергослед, благодаря которому мы можем взаимодействовать друг с другом. Об этом вы уже с дедом поговорите, когда начнёте обучение, — подытожил он, — А пока пойдём-ка чаю выпьем, а то даже я умаялся стоять тут.
— Непременно, — невпопад ответил я, думая об этой странноватой и пока совершенно непонятной энергии, освоить которую у меня так пока и не получилось.
Глава X — Ночной покой им только снился...
Вечерняя тьма накрыла небольшую комнату. Едва можно было разглядеть небольшой шкаф, дверцы которого были чуть приоткрыты и позволяли аккуратно заглянуть внутрь. Там лежала небольшая стопка одежда, по-походному свёрнутая, а на вешалке висело элегантное серое пальто — странная одежда для деревни.
На кровати спала женщина. Длинные тускло-серые волосы закрывали её лицо. Она ворочалась с одного бока на другой; сон её был беспокоен. На тумбочке возле кровати лежало небольшое ожерелье с несколькими небольшими драгоценными камнями. На стене рядом с тумбой висело обшарпанное и пыльное зеркало. Больше в комнате не было ничего.
Наконец она проснулась. Пронзительные серо-голубые глаза со страхом вгляделись в обветшавший потолок. Скулы предательски дрогнули, а губы сильно сжались. Впрочем, для этой женщины такие ночи уже давно стали нормой. В этот раз она пришла в себя довольно быстро, но что-то в глубине сознания не давало ей покоя. Тревога нежно обхватила сердце, заставляя его биться чаще, а мысли нестись быстрее. Она могла бы списать это чувство на отголоски сна, но это не было в порядке вещей: к кошмарам она давно привыкла, они стали неотъемлемой частью её жизни, но никаких тревог после себя они обычно не оставляли. Значит, это простое совпадение. Кошмар лишь помог ей проснуться, чтобы она могла почувствовать приближение проблем.
Женщина резко поднялась и начала спешно собираться. Из-за специфики такой беспокойной работы она привыкла спать в одежде, иначе слишком часто пришлось бы снимать и надевать одежду каждый раз, когда хочется прикорнуть.
За закрытой дверью послышались торопливые шаги.
— Ты чего там? — услышала она заботливый старушечий голос, — Случилось чего?
— Да, — ответила та коротко и добавила, — Но пока не знаю, что.
— Аккуратнее там, — ворчливо добавила старушка из-за двери, — Знаю я эту интуицию, доверять ей нужно очень осторожно.
— Спасибо, я это понимаю, — терпеливо ответила женщина, застёгивая пальто. Она быстрым движением нацепила ожерелье себе на шею и бросила взгляд в зеркало. Оттуда на неё смотрела смелая и решительная, но уже немолодая женщина с благородными чертами лица. Глаза смотрели открыто, с нездоровым лихорадочным блеском, а под ними лежали бледно-синие дуги — следы бессонных ночей. Жизнь кипела на этом лице, но годы давали о себе знать, так что женщина усмехнулась, показала себе язык и вышла из комнаты.
В конце узенького коридора сгорбилась старушка, вялыми руками протирая пыль с высокой книжной полки. Она повернулась к женщине и поклонилась.
— Когда Вас ждать, госпожа Люцилль? — спросила она.
— Сама пока не знаю, — пожала та плечами, натягивая высокие ботинки, — Я потушу Вам свечу.
Старушка кивнула и продолжила своё занятие. А госпожа Люцилль наконец вышла из своего временного убежища и втянула в себя холодный ночной воздух.
В округе Тайлаганга, где она временно поселилась, было пустынно. Многие люди заканчивали свой досуг и готовились ко сну; немногочисленные ночные жители только просыпались и готовились приниматься за работу. Кто-то работал в поле, заканчивая сбор урожая, но в основном ночные жители деревни занимались мелким ремеслом на дому. Они шили или вязали, напитывали ткани и собирали инструменты на продажу. Эта ночная жизнь деревни была слишком тихой и спокойной — только по горящим окнам в нескольких домах можно было сказать, что не вся деревня спит.
Женщине это было неважно. Она стояла и осматривалась в скупой надежде зацепиться взглядом за любую деталь или мелочь окружения, которая помогла бы ей понять причину её тревоги. Но увы, как всегда и бывает, всё было спокойно и мирно. Земля не спешила разверзнуться, а небо — поглотить весь мир в пучину смерти. Не было слышно криков бедствующих, молчала природа в своём незыблемом спокойствии, не доносилось запахов первых признаков войны — костров и взрыв-масел. К сожалению, это было хуже всего для Наблюдателя, ибо именно эти люди на своём опыте приходят к одной простой истине: чем проще выявить проблему, тем легче её решить.