— Ты англичанин, господин? — спросила она.
— Да.
— Значит, это ты. Слава Богу!
— Но в чем дело? — спросил Стюарт, с недоумением глядя на лопарку.
— Ох, господин… я устала… целый день шла… ничего не ела, — бормотала лопарка, действительно едва держась на ногах.
— Так иди скорее сюда, отдохни и поешь! — быстро сказал Стюарт, вводя ее в шалаш.
Ей дали мяса и супу. Лопарка с жадностью набросилась на еду.
Утолив голод, она заговорила:
— Я пришла просить взять от нас двух англичан. Они живут у нас всю зиму и сами не могут уйти — их не пускают.
— А как их зовут? — быстро спросил Стюарт.
— Не помню… у нас нет таких имен.
— Они молоды?
— Совсем молодые. Подожди… имя одного я помню: его зовут Гарри, а другой ему брат.
— Это они! Слава тебе, Господи! — вскричал Стюарт. — А как они к вам попали? — продолжал он.
— Они сами пришли к нам перед зимой, и мы их взяли. Теперь они хотят уйти, а дядя их не пускает.
— Почему он их не пускает?
— Один из них обидел чем-то дядю, когда тот был в городе. Вот он за это и мстит им: заставляет много работать, плохо кормит и часто бьет.
Стюарт содрогнулся. Его воспитанников бьют какие-то лопари! Так-то он заменяет им отца? Хорошо он держит слово, данное полковнику: оберегать его сыновей и следить за ними! Положим, он не виноват в их своевольном уходе и во всех последствиях этого ухода, но все-таки его можно считать до некоторой степени виновным в том, что он давал слишком много воли неопытным мальчикам, зная их своевольный характер.
Все эти мысли пробежали у него в голове, когда он выслушал рассказ лопарки. Кровь закипела в его жилах, и он не мог удержаться, чтобы не вскричать:
— А! Негодяи! Они отплатят мне за это, только бы удалось освободить мальчиков!
— Да, проучить этих дикарей немного следует! — заметил в свою очередь и Пинк, тоже возмущенный сообщением лопарки.
Последняя хотя и не поняла слов Стюарта и Пинка, сказанных ими по-английски, но по тону их голосов догадалась, что они сильно разозлились на ее соотечественников, поэтому, сложив на груди руки, она сказала умоляющим голосом:
— Только не убивай, ради Бога, дядю!.. Христос не велел никого убивать.
— Вот ты как говоришь! — с удивлением воскликнул Стюарт. — Разве ты христианка?
— О, да! Меня крестили добрые миссионеры.
— Ну, хорошо, я обещаю тебе не делать никакого зла твоему дяде, если он добровольно отдаст мне пленников.
— Отдаст, отдаст!.. Он испугается и отпустит их. Не убивай уж и других…
— Хорошо, хорошо! Клянусь тебе, я никому не сделаю зла, — проговорил Стюарт, окончательно смягченный умоляющим тоном и глубоко христианскими чувствами этой дикарки.
Не расспрашивая ее, он понял, что она, вероятно, помогала его воспитанникам и по возможности облегчала их участь. Принял в соображение и подвиг, предпринятый ею, чтобы сообщить им о мальчиках, и дал себе слово действительно не делать зла лопарям.
— Ну, это вы, Стюарт, напрасно обещали ей не трогать ее родичей негодяев все-таки следовало бы проучить, — недовольным тоном заметил Пинк по-английски.
— Нет, Пинк, не напрасно. Надо же ей показать, что мы тоже недаром называемся христианами, — сказал Стюарт.
— Ну, как хотите… Это дело ваше. А я было радовался случаю немного размяться. Если бы вы знали, как я давно не боксировал! — жалобно проговорил американец.
— А вот пойдем завтра выручать мальчиков, может быть, по дороге наткнемся на какого-нибудь разбойника, вы с ним и побоксируете, — утешил его Стюарт.
— Какие тут разбойники! Здесь не то, что в наших американских степях… Там одни индейцы чего стоят!
— Ну, зверь попадется…
— Вот это еще может быть, да и то какой-нибудь волчишка или чахлый медведь, о которых и рук-то марать не захочется. А вот, бывало, в Индии… Э, да что толковать об этом! Вы никогда не охотились за дикими зверями, и вам не понять всей прелести борьбы один на один с тигром или львом.
Пинк при воспоминании об этом даже облизнулся и, махнув рукою, замолчал. Стюарт пожал плечами и обратился к лопарке:
— Далеко отсюда до вас? — спросил он.
— День нужно идти.
— А много народу у вас?
— Четверо больших, шесть подростков да четыре женщины.
— Ого! — воскликнул по-норвежски Пинк. — А нас только двое. Значит, без драки все-таки не обойдется: едва ли они добровольно отдадут нам пленников, — весело прибавил он, потирая руки и выпрямляясь во весь свой гигантский рост.
— Нет, нет, господин! Они как только увидят одного тебя, то сейчас же все разбегутся! — испуганно закричала лопарка, со страхом глядя на атлетическую фигуру американца.
— А-а! — разочарованно протянул последний. — Значит, они не из храбрых, эти твои самоеды-то?
— Мы не самоеды, а финны! — обиженно возразила лопарка.
— Все равно, такая же дрянь.