Один раз днём черноусый пришёл злой, со всего размаху хлопнул дверью и раздавил котёнка. Другой солдат поднял котёнка за хвост, помахал им над своей головой, как тогда — рябенькой курицей, и бросил его на Васю. Котёнку размозжило голову, но и мёртвый он был такой же однобокий, только бок его был теперь намазан не смолой, а кровью.
У Васи выступили слёзы. Он понёс котёнка на улицу хоронить и, закапывая его в сугроб за сараем, ясно-ясно вспомнил, как играл с ним в тот вечер, когда ушла мама.
В это время немцы вынесли из избы стереотрубу, установили её на треножник за воротами и начали по очереди прикладываться к ней. Сначала они спорили, потом угомонились и попрыгивали с ноги на ногу, потому что мороз кусал очень сильно.
Черноусый посмеялся над Васей, передразнивая, как он плакал о котёнке, потянул его за нос и сказал:
— Нитшего, Васья! Ком, шау.
Вася приложился к стёклышкам, опять увидел заснеженную равнину луга и за ней березнячок.
И вдруг у самого березнячка, в конце равнины, он различил, как то здесь, то там пузырится снег: вскочит беленький пузырёк над снегом, подержится-подержится и опять упадёт; потом целый рядочек пузырьков вскочит, появится и упадёт.
И Вася чуть не вскрикнул, когда понял, что это лыжники в белых халатах двигаются цепью и то вскочат и побегут, то лягут в снег.
Немцы прыгали около Васи, грелись и пошучивали, а он, прижавшись к стёклам, смотрел, как далеко-далеко пузырится снег, и думал, как бы сделать, чтобы немцы не заметили, что такое там происходит у березнячка: наверно, там его мама.
Он потихоньку нажал валенком на одну ножку стереотрубы, увидел, что снег в стёклышках больше не пузырится, лежит ровно, и оторвался от трубы.
— Нитшего, Васья? — спросил черноусый, смеясь.
— Ничего, — ответил Вася и тоже засмеялся.
Немцы ещё раз поглядели в трубу, ничего не увидели и, совсем заморозившись, пошли в избу.
Улучив минуту, Вася сказал бабушке, что он знает, что скоро придёт мама.
— Я вот тебе! — припугнула бабушка. — Знаешь, так помалкивай!
И вот не успело стемнеть, как на реке внезапно затрещало, завыло, и немцы, все трое, схватив винтовки, неодетые, пояса — через плечо, патронташи — по карманам, вывалились на улицу. Треск и вой ненадолго прекратился. С реки прилетели разрозненные голоса:
— Ура-а!
Немцы огрызнулись на этот крик из своих винтовок. Тогда на реке опять завыло и затрещало, и вой медленно прошёл несколько раз по всей улице долгими вздохами и скрылся за деревней.
Рано поутру в избу явились два красноармейца в белых халатах.
Торопясь, сам себя перебивая, Вася рассказал им, что он ещё вчера знал, что они придут, что он видел их через трубу, и спросил:
— Верно ведь, что теперь придёт моя мама?
Про маму они ничего не могли сказать, а за то, что он догадался трубу сдвинуть с места так, что немцы ничего не увидели, похвалили его, и трубу тоже похвалили, которую немцы впопыхах не успели захватить. Черноусый и палку свою еловую тоже оставил, и красноармейцы сказали:
— Давай, Вася, разделим с тобой трофеи пополам: мы возьмём себе стереотрубу, а тебе — палку.
На том и решили. Вася с красноармейцами сразу подружился и всё, что знал про немцев, всё им передал.
Один раз красноармейцы приходят и говорят:
— Половина немцев, которых мы из деревни прогнали, далеко не уехали: сидят на речке, в ольшанике.
— Зачем сидят? — спросил Вася.
— Понравилось у вас, вот они и сидят, — засмеялся один красноармеец, а другой спросил:
— Хочешь взглянуть? Пойдём!
Вася решил идти, отпросился у бабушки за деревню, взял свой трофей — еловую палку — и пошёл с красноармейцами на речку.
Шли они недолго, с полчаса, всё знакомыми Васе местами. На повороте реки, где было много наезжено лыжами, красноармеец, с которым шёл Вася, сказал:
— Это место — мы их обошли, а вон там, пониже, в ольхе, они, видишь, сколько натоптали — думали окопаться.
Спустились в ольшаник и пошли по реке. Тут много было насорено ветками, весь снег был чёрный, кругом лежали поваленные деревья. Вася шёл и постукивал палкой по деревьям, и стук подолгу держался в воздухе: сухая палка была звонкой.
— Видишь? — спросил красноармеец, остановившись.
Вася сначала не понял, о чём его спрашивают. Тогда красноармеец поднял его руку с палкой и показал на большую ольху, нависшую над рекой с берега. Вася посмотрел и обмер.