Она направилась ко мне, и идеально белые зубы прикусили ее полную нижнюю губу. Я уже много раз представлял себе эти губы. Она едва прикрыла свои длинные ноги, отчего мне сразу захотелось в это воскресенье сходить в церковь, только чтобы поблагодарить Бога за то, что он ее создал.
— Хей, — сказала она с нервным смущением.
Черт возьми, она была великолепна. Я никогда не завидовал ничему, что было у Соейра. Я любил его, как брата. Он был единственным членом семьи, которого я по-настоящему любил. Когда он превосходил, я молча аплодировал ему. Он всегда стоял за меня, все мое хулиганское детство, умоляя своих родителей позволить мне остаться на ночь, когда я был слишком напуган, чтобы вернуться в темный, пустой прицеп. Он всегда был тем, чего у меня не было. Идеальные родители, домашняя жизнь, но все это не имело значения, потому что у меня была Эштон. Конечно, мы все трое были друзьями, но Эш была моей. Она была моей соучастницей в преступлениях, единственной, которой я рассказывал о своих мечтах и страхах тоже, моей родственной душой. Тогда как вся идеальная жизнь принадлежала Сойеру, он забрал еще и мою девочку. Единственное о чем я думал, и что мог сказать бы наверняка, так это то, что моё теперь стало принадлежать ему.
— Ты пришла, — наконец ответил я. Она еще больше покраснела.
— Да, но я не уверена, зачем.
— Я тоже, — ответил я, так как мы решили быть честными.
Она глубоко вздохнула и положила свои руки на бедра. Ей не нужно представлять, она знала, что верхняя часть ее бикини, прикрывала большой размер ее груди. Вид был более чем возбуждающий, чем мне нужно, поэтому я оторвал взгляд от ее декольте.
— Слушай, Бо, мне скучно и одиноко потому, что Сойер уехал. Линн либо ждет столики у Хэнка либо с Ноа. Я думаю, что я хотела бы быть…. друзьями. Ты был моим другом на протяжении восьми лет моей жизни. Я бы хотела, чтобы так было снова.
— Ладно, — сказал я, хватаясь за низ своей футболки и сдернув ее через голову, — Давай, купаться.
Я не стал ждать, пока она снимет свои крошечные шортики. Часть меня хотела посмотреть на это, но другая часть меня знала, что мое сердце не выдержит, если я буду наблюдать, как Эштон выбирается из этой проклятой вещицы. Мое сердце может быть и черное, но оно все еще было способно к сердечной недостаточности.
Я схватился за ветку над головой, перекинул тело прямо на нее. Стоя на толстом суку, я сошел с него и схватился за раскачивавшуюся веревку. На мгновение я снова оказался ребенком, когда пролетал над озером. Отпустив веревку, я перевернулся и нырнул вниз, плавно входя в тихую воду. Когда моя голова появилась над поверхностью, я повернулся чтобы мельком взглянуть, как она раздевается. Маленьких шорт уже не было, Эштон шла к веревке. Я не впервые видел ее в бикини, но я поймал себя на том, что впервые наслаждаюсь этим видом. Мое сердце вырывалось из груди, но я не мог оторвать от нее глаз, когда она поднималась по лестнице, которую я сделал несколько лет назад, прибив доски к стволу дерева, только Эш могла, так влезть на дерево. Она медленно вышла на ветку и ухмыльнулась мне прежде, чем схватить болтавшуюся над водой веревку. После того, как она сделала идеальную спираль из веревки, она сделала один полный поворот и нырнула в воду. Это заняло у меня три долгих вечера, которые я потратил на то, чтобы научить ее разворачивать веревку и мягко входить в воду. Ей было восемь лет, и она решила делать все то, что делали я и Сойер.
Голова Эштон вынырнула из воды, и повернулась назад, ее руки убрали мокрые кудри с лица.
— Не так холодно, как я ожидала, — сказала она, улыбаясь с видом победителя.
— Девяносто шесть градусов и еще будет повышаться сегодня. До конца месяца будет, как вода в ванной.
Я пытался не казаться загипнотизированным видом ее влажных ресниц похожих на колючки.
— Да я помню. Я проводила все сезоны лета здесь на озере, как и ты, — сказала она, напомнив нам обоим, в чьем озере мы плавали. Я хотел, чтобы она чувствовала себя комфортно со мной. Если разговоры о Сойере помогут, тогда я буду говорить о нем. Тем более, это не помешает мне напоминать себе, кому она принадлежала.
— Принято. Извини, это новая Эштон, не похожа на Эш, которую, я знал когда-то. Иногда я забываю, что идеальная подруга Сойера, та же девочка, которая устраивала со мной драки в грязи там, на берегу.
— Я хочу, чтобы ты прекратил вести себя так, как будто я другой человек, Бо. Я выросла, но я все та же девчонка. Тем более, что ты тоже изменился. Старый Бо, никогда бы не стал игнорировать меня только потому, что он слишком занят своей девушкой, чтобы признать мое существование.
— Нет, но старый Бо, не был сексуально озабоченным, — парировал я, подмигнув и, плеснул ей в лицо водой. Ее знакомый смех вызвал боль в моей груди.
— Принято. Я думаю, если иметь рядом такие формы как у Николь, то это немного отвлекает. Я вижу, когда старый друг может стать объектом для секса.
Если бы я знал, что Эштон хочет этого, в любом проявлении, то я бы бросил Николь и сосредоточил бы все мое внимание на ней. Но большую часть времени она обнималась с Сойером, а мне нужно было отвлекаться, что я и делал, с Николь.
— Николь не очень скромная, — ответил я, пытаясь возложить вину на нее.
Ямочка, которой я был очарован с первого дня нашего знакомства с Эштон, появилась вновь, когда она мне широко улыбнулась.
— Николь даже не знает, определение слова "скромная". Так вот, слово "вульгарно", я уверена, она понимает очень хорошо.
Я выдаю желаемое за действительное, или в ее голосе и, правда, звучат ревностные нотки по отношению к Николь?
— Николь, не такая плохая. Они лишь идет туда, куда она хочет — ответил я, желая проверить реакцию Эштон.
Она раздраженно нахмурилась и напряглась. Я не мог сдержать улыбку. Мне нравилось, что она беспокоилась, когда я защищал Николь.
— У тебя не очень-то хороший вкус при выборе женщин, Бо Винсент, — ответила она. Я смотрел, как она поплыла к пирсу, подтянулась, чтобы сесть на край, при этом представив мне очень приятный вид на ее едва прикрытую попку. Мне потребовалась минута, чтобы вспомнить, о чем мы разговаривали. Вид мокрого тела Эштон, как на выставке, заняло все мои мысли, мозг, казалось, не мог сосредоточиться. Я покачал головой, чтобы прояснить свои мысли, и вспомнил ее слова о моем плохом вкусе относительно женщин.
— Я предполагаю, что у Сойера вкус лучше? — спросил я и подплыл к ней, чтобы присоединиться. Она нахмурилась и закусила нижнюю губу. Не этого я от нее ожидал. Я хотел заставить ее улыбнуться.
— Может быть потому, что я не насилию его публично, но мы оба знаем, что он может добиться большего успеха.
Что, черт возьми, это значит?
— Это ты так думаешь, — мне удалось ответить небрежно.
Она взглянула на меня с грустной улыбкой. Предзакатное солнце было у нее за спиной, заставляя длинные светлые локоны, обрамляющие лицо, мягко светиться. По сути, это делало ее похожей на Ангела. Недоступной, пока вы с прекрасным Сойером Винсентом.
— Я не слепая, Бо. Я не говорю, что я некрасивая. Я знаю, что я довольно милая. У меня хорошие волосы и у меня не плохая фигура. У меня, конечно, нет больших голубых глаз или длинных ресниц, но мои глаза не плохи. Я точно не захватывающая и не эффектная. Сойер же идеальный. Трудно поверить, что он иногда хочет меня.
Я отвернулся от нее, боясь, что мое скептическое выражение лица, скажет ей больше, чем она хотела узнать. Я хотел сказать ей, как ее зеленые глаза, заставляют ребят защищаться от самих себя, или как ее прелестные розовые губы зачаровывают, или как одна ямочка заставляет мой пульс учащаться. Я хотел бы показать ей, как ее длинные загорелые ноги заставляют все переворачиваться у парней, и когда она носит свои облегающие рубашки, я борюсь с желанием подойти к ней и прикрыть ее, потому, что каждый мужчина, который видит ее, идет домой и мастурбирует в голове, на ее образ. Но я не мог сказать ей этих вещей.