Я: «Я уже проснулась».
Не прошло и минуты, как мой телефон зазвонил. Мне нужно было быстро принять решение, я могла проигнорировать его звонок и спасти обоих, и Бо и себя от будущих проблем. Или я могла ответить и забыть о последствиях.
— Здравствуй.
— Привет, — его голос заставил меня обрадоваться тому, что я ответила.
— О прошлом вечере, — начала я.
— Я хочу сегодня увидеться с тобой, — перебил он меня.
Мое сердце ударялось о ребра и, я улыбнулась в потолок. Он хотел видеть меня.
— Хорошо, — ответила я быстро.
— Хочешь прийти сюда?
— К тебе? — спросила я.
— Да. Мне нужно кое-что сделать для мамы. Не могла бы ты составить мне компанию?
Я села на кровати, хихикая, как дурочка.
Я буду через тридцать минут. Ты поел?
— Нет, еще нет.
— Тогда я принесу завтрак, — сказала я.
— Звучит хорошо.
— Хорошо, пока.
Он задумался на минуту, потом сказал:
— Скоро увидимся.
Мое сердце бешено колотилось, когда я выскочила из кровати и бросилась на кухню сделать какие нибудь бисквиты, до того как принять душ.
Я тянулся к телефону, по крайней мере, раз десять, чтобы позвонить и отменить встречу, когда Джета Эштон, уж разворачивалась на гравийной дорожке, на улице.
Замечательно.
Я успешно отбивался от своих добрых намерений, достаточно долго, чтобы она появилась здесь. Это было плохой идеей. Ранить людей это не просто так, да, у меня есть с этим проблемы, но ранить Сойера? Это исключено.
Эштон вышла из своей машины одетая в короткое платье, неся тарелку с едой. Я наблюдал за ее покачивающимися бедрами под тонкой тканью, когда она подошла ко мне, уголки ее рта приподнялись в застенчивой улыбке, я решил, что меня не будет волновать, если я окажусь свиньей. Сойера здесь не было, а я не мог удерживать себя в руках.
Мой кузен должен был оставить свою задницу здесь, дома.
— Я сделала бисквитные колбаски, — сказала она, когда подошла к двери.
— Ням-ням, я умираю с голоду, — ответил я, придерживая дверь для нее. Ветерок взъерошил ее волосы, когда она прошла мимо меня. Почему она пахнет так чертовски приятно? Я закрыл дверь и повернулся, чтобы насладиться ею. Прошлой ночью, когда я оставил ее, я направилась прямиком к Николь.
Напомнить себе, кто я, мне было жизненно необходимо. Николь была очень возбуждена, но мое тело, казалось, не могло забыть, как хорошо Эштон себя чувствовала, свернувшись около меня.
— Я не ожидала, что ты позвонишь мне, — сказала Эштон тихо, изучая тарелку с выпечкой, которую она до сих пор держала в руках.
У меня был момент напряженной слабости, когда я проснулся после невероятно хорошего сна, в котором была она. Все, о чем я мог думать в тот момент, это оказаться снова рядом с ней.
— Я ненавижу, то, что мы с тобой прервали, вчера кое-что.
Она покраснела и посмотрела на меня.
— Я действительно сожалею о своем поведении.
Черт, черт, черт, я не собираюсь противостоять ей. Оттолкнув Сойера в глубины темного подсознания я обошел ее, взял из рук тарелку с бисквитами и поставил ее на стол.
— Я сказал тебе, вчера вечером, я начал это. Я должен извиняться.
Она слабо улыбнулась и посмотрела на свои ноги.
— Нет, я отчетливо помню, это было моей виной, моя нога была согнута в колене, рядом с твоим бедром, и это моя рука была под твоей футболкой. Тогда ты не прикасался ко мне. Спасибо за попытку взять на себя мою вину, но я там тоже была, Бо.
Я обнял ее вокруг талии и притянул ближе к себе. Сейчас меня не волновало, кому она принадлежала. Я хотел ее, и я не мог, не обращать внимания, на свою потребность.
— Посмотри на меня, — прошептал я, скользя пальцем по ее подбородку и наклонив ее голову так, чтобы я смог увидеть ее глаза, — Единственная причина, почему я не схватил тебя вчера и не усадил себе на колени, только потому, что впервые в жизни я хочу то, что принадлежит тому, кого я люблю. Я прикасался к тебе прошлым вечером, потому, что я не смог удержаться. Я думал, если я смогу прикоснуться к тебе чуть-чуть, я смогу справиться с этим. Но тогда ты не отреагировала так, как я ожидал, — я остановился и закрыл глаза. Смотреть на нее и говорить о ее реакции на мои прикосновения, было выше моих сил. Эти большие, невинные зеленые глаза, впитывали каждое слово из моих уст. Боже, она была совершенством.
— И мои добрые намерения быстро угасают. Если бы ты позволила прикасаться к тебе еще несколько минут, я бы потерял контроль. Я висел на волоске. Очень тонком волоске.
Она сделала шаг назад из моих объятий и слабо ухмыльнулась.