— Курок только чуть расхлябан, — заметил Нико. — Чинить придется.
— Ничего. Где бы только патронов достать? — радовался Ромка.
— Я знаю, у кого они есть, — вспомнил Гурко. — Козел в школу приносил. У его отца мелкокалиберка.
В это время Димка заметил, как к двуколке подошел долговязый, бросил в нее чем-то набитый мешок и стал отвязывать коня.
— Эх, упустили! — досадуя, сказал Нико. — Дураки, с пистолетом завозились.
— Все равно бы их не задержать, — рассуждал Гурко. — Смотрите, что я на возу под сеном нашел. — И он вытащил из кармана гранату-лимонку. — Там и вторая была.
— Так они же настоящие бандюги! Может, сам Серый. Надо скорей к Николаю Викторовичу пойти, — настаивал Ромка, но тут же спохватился:
— Да, а что мы скажем, если он спросит: «А какие у вас дела с ними были?»
— Лучше тогда не говорить, — заключил Нико. — Граната самим пригодится.
— А если хотите, мы можем их выследить, — предложил Ромка. — Я знаю, с кем они сегодня увидятся.
Уговорившись вновь встретиться вечером, мальчишки разошлись.
Когда Ромка с Димкой вернулись в обжорный ряд, Анна на них накинулась:
— Где вас черти носят? Не докричишься. Отвезите тележку домой. Сегодня торговать нечем.
Ребята молча принялись укладывать в тележку посуду, корзинки. В это время появился «Шурум-бурум». Он отвел мачеху в сторону и сказал:
— Берем, но не за тот цена. Крестика и угодника много. Даем восемь червонцев.
— Мало, — качнула головой Анна. — Я ювелиру отдам. Ведь позолоченное серебро.
Татарин накрыл полой кафтана руку Анны и хлопнул по ней. Сделка состоялась. «Шурум-бурум» вытащил потертый бумажник и отсчитал девять червонцев.
Анна сразу повеселела. Еще бы! До этого ей не доводилось в один день столько зарабатывать.
— Если опять красный товар будет, — таскай мне, — сказал «Шурум-Бурум». — Беру оптом, тебя не обижу. Только смотри, чтоб шито-крыто.
Утопленник
Живнин доставил инвалида к самому дому. Оставшись в одиночестве, Веня ощутил недомогание. Его знобило. «Никак простудился? — подумал он. — Надо бы переодеться да для согрева выпить чего-нибудь. Иначе я не человек. Где бы хоть глоток достать? — стал соображать сапожник. — Может, у Ромки осталось?»
Взвалив на себя щуку, сапожник заковылял к дому Громачевых. По пути его обступили ребятишки, игравшие на улице. Им еще не доводилось видеть такую огромную рыбу, хвост которой тащился по траве.
— Дяденька, где вы ее поймали?
— В канаве плавала… На лягушку взялась, — выдумывал Веня, лишь бы отвязаться от сорванцов.
В доме Громачевых дверь была заперта. Уложив щуку в тень и укрыв ее листьями лопуха, Веня уселся на ступеньки и закрыл глаза. Ему тошно было смотреть на сияющий, яркий день.
Братья Громачевы застали Веню спящим. Растолкав его, Ромка предложил:
— Вставай, мы тебе поможем дойти.
Сапожник оттолкнул его.
— Ты что же меня в лесу бросил? — укорил он. — Нехорошо друзей оставлять.
— Я хотел помочь, — стал оправдываться Ромка, — но ты был пьян… отталкивал и дрался. Потом повалился спать.
— Ну, если так, из-вини… выпимши дурею, могу зашибить и обидеть, — принялся костить себя Веня и тут же заискивающе спросил — А у тебя ничего не осталось? Хоть малость… Горит все внутри… Помираю.
— Н-нет, всё у тебя осталось. Ты сначала к бутыли прикладывался, а потом все по горке разлил. Там теперь и поганки расти не будут…
— Ладно; не бухти, без тебя тошно, — остановил его Веня. — Лучше подумай, кому эту крокодилу продат^.
Сапожник не спеша снял со щуки листья лопуха. Рыба еще не заснула, жабры ее едва приметно колыхались.
— Ну и ну! — поразился Ромка. — На Кривом озере поймал, да?
— А то где же! — подбоченясь, зафасонился сапожник. — Я везучий, если поставлю живца, так самая крупная берется…
В это время с рынка пришла Анна. Подивясь на щуку, она спросила:
— Что делать с ней будешь? Такая на поджарку не годится, стара больно. Только фаршировать! И то какой-ни-будь рыбешки добавлять надо.
— Бери на продажу, — предложил Веня. — За два стакана самогона уступлю.
Анна повернула щуку на другой бок, заглянула в пасть и сказала:
— У меня есть денатурат. Сама очищала, хотела на калгане- настоять, говорят — от ревматизма помогает. Если хочешь, могу дать.
— Давай, — согласился сапожник. — Только нет ли у тебя луковки или чесноку? Так эту заразу нутро не примет.
Анна отнесла на кухню щуку и вынесла полбутылки синеватого денатурата, корку хлеба, дольку чесноку и стопку.