Не всегда все было гладко у него. Чередование белых и черных полос — обычное дело. Я поддерживала Леву в не самые лучшие для него времена, развод, предательство друзей, неудачные сделки. Так обычно и бывает: неприятности сыплются на голову одна за другой. Чего мне стоило поддерживать в нем уверенность, что трудности эти временные! Я старалась, как могла, потому что знала — это мой человек. Он принадлежит к тому типу людей, которых трудности закаляют и, в конце концов, помогают карабкаться на вершину. Мне очень хотелось в его звездный час оказаться рядом. Но увы… Жизнь на этом не остановилась. Каждый из нас идет своей дорогой.
Сейчас, когда моя лучшая подруга рыдает в его огромном доме, мое сердце разрывается на части. Я то обвиняю бессердечного Лузгина (ему уже тридцать восемь, и он должен быть мудрее), то злюсь на тупицу Ваську, которая не смогла отказаться от подарка. Потом я обрушиваю свой гнев на Шурика Забаву. Настала его очередь. Решил потрепать Ваське нервы? Сволочь! Чувство вины, желание загладить, а на самом деле обдуманно разрушить семейную жизнь бывшей супруги. Неужели он не понимает, что собирается подарить не бабушкину шаль, не семейную реликвию. Он преподносит то, что стоит больших денег. Психология отношений «мужчина — женщина» предполагает подарки заслуженные. Лузгин вполне может решить, что Вася получает столь щедрый дар от бывшего мужа не безвозмездно. Непонятно, зачем Забаве понадобилось ворошить прошлое, какой в этом прок? Наверняка он понимал, что Васиному мужу его предложение покажется оскорбительным, что Вася вряд ли откажется. Недаром же они прожили пять лет. Шурик знает ее отношение к деньгам.
Выдвигая одну версию за другой, погрузилась в воспоминание: мои мужья и мои любовники, Васькины мытарства до замужества. Период ее счастливой жизни с Забавой, неожиданный развод — словно неожиданный выстрел. Убитых нет, но пострадали оба. У меня в голове не укладывается, что Шурка оказался способен на подлость по отношению к Васе. Хотя в благородство его намерений я не верю.
Остается Правдина. Мне жаль Варьку: завтра от нее будет зависеть решение Лузгиной. Я знаю, как трепетно Вася относится к советам нашей «ясновидящей» подруги. Она у нас, конечно, все больше других врачует, другим предсказывает, а нас обделяет своим вниманием. Ей не до лучших подруг. Правда, если уж Варя берется за нас, тут двух мнений быть не может. Мы в очередной раз убеждаемся, что Варвара — человек, от которого скрыть ничего нельзя. Надеюсь, Правдина прочувствует важность момента. Она должна помочь Ваське принять верное решение.
Лично я спокойно приняла бы подарок. Даже не задумывалась. Может, все дело в том, что я сужу как свободная женщина, а в семье все иначе. Решение — одно на двоих. Вот и преимущество холостяцкой жизни — все решения принимаешь сам, ни на кого не оглядываясь, ни за кого не несешь ответственности, но, с другой стороны, в этом и минус — рассчитывать приходится только на себя.
Когда я в очередной раз смотрю на часы, уже половина двенадцатого. Тридцать минут до начала нового дня. Порой, когда мне не спится, я тупо смотрю на циферблат. Слежу за движением секундной стрелки, ее продвижением к новому часу, а когда стрелки подходят к полуночи, то миг их соединения кажется мне разверстой бездной. Ты словно потерялся во времени: ноль часов ноль минут. Я часто задумываюсь над подобными вещами. Предопределенность, на которую мы при всем желании повлиять не можем. Ни ускорить время, ни замедлить, ни остановить. Страшно. Меня не устраивает подобный детерминизм.
Спать не хочется. Я брожу из комнаты в комнату без всякой цели. В моей квартире все устроено по-моему. Каждая мелочь. Мне уютно в моем доме. Наличие денег — это хорошо. Деньги помогают создать собственный мир, ощутить собственную значимость в нем. Меня такое положение вещей вполне устраивает. Но я хочу, чтобы в этой огромной квартире с ее сорокаметровым холлом, просторной спальней появился человек, с которым я чувствовала бы себя комфортно. Тоскливо проводить вечера в одиночестве, ложиться в двухспальную кровать, где вторая подушка не смята, а второе одеяло аккуратно сложено. Я просыпаюсь, поворачиваюсь на бок и смотрю на взбитую, нетронутую подушку, представляя крепко спящего после ночных утех Эльдара. Я прислушиваюсь к себе, пытаясь определить, что я испытываю — радость или горечь. Кажется, пятьдесят на пятьдесят.