— Кадетские ворота, — продолжала вспоминать Елена Дмитриевна. — Подкапризная дорога, по которой гуляли в экипажах, ближе к вечеру. А вы знаете, что в Александровском саду были Пенсионные конюшни, где доживали старость лошади? Было и кладбище для них.
— Сохранились и конюшни, и кладбище, — сказала Вика. — С пышными в честь знаменитых рысаков надписями.
— Дубы помню. Огромные. Перед входом в Александровский дворец и на аллеях. Казаки показывали джигитовку, индийский факир водил слона.
— Джигитовки нет. И слона… — улыбнулась Вика. — А дубы есть, и Подкапризная дорога под Капризами есть… И башня Шапель.
Елена Дмитриевна почувствовала, что Вика улыбнулась, и улыбнулась Вике в ответ. Вообще Елена Дмитриевна сразу, чуть ли не от порога, начала называть Вику Викочкой, и нам это показалось таким естественным, таким закономерным.
— Самое главное, чего всегда хотелось, — потихоньку от всех взобраться на памятник в лицейском саду, где Пушкин сидит на скамье, — сказала Елена Дмитриевна заговорщицки, — и присесть рядом с Пушкиным. Я же его родственница.
— Легенда, что вы родственница, — говорю я теперь совершенно уверенно. — Семейная, да?
— В легенде опять нет нужды. Кологривовы в родстве с Пушкиным через Ржевских. Помните — удельные князья города Ржева, Смоленского княжества, потомки Рюрика. Называли их «смоленскими княжатами». Род славился древностью, жадностью и бедностью, — Елена Дмитриевна весело качнула головой. — Так вот, прабабушка Александра Сергеевича по материнской линии была из рода Ржевских: Сарра Юрьевна, дочь любимца Петра I Юрия Ржевского. Она вышла замуж за Алексея Федоровича Пушкина, прадеда поэта. Моя же прапрабабушка Прасковья Степановна, в замужестве Кологривова, тоже из рода Ржевских. И, конечно, имеется и дальний предок Радша, который по легенде выселился в Россию в княжение Александра Невского и считается родоначальником многих известных фамилий, в том числе Пушкиных и Кологривовых.
Елене Дмитриевне доставляет радость удивлять нас не удельными князьями в ее древнем роду, а неожиданностями, связанными вот с Пушкиным.
— Вы Рюрик! — восклицаю я весело.
— Ну, конечно!
Это ее «Ну, конечно!» напоминает современное восклицание ребят: «А то!» И она обводит руками свою комнату, где простая никелированная кровать, туалетный столик с расколотым зеркалом, настольная лампа, покосившийся будильник, отрывной календарь. Тот же овальный стол, перевязанный веревочкой, и те же неприхотливые венские стулья.
Мы знаем, она почти все отдала в музеи. В Бородинский музей — фарфоровую вазу с гербом. Портреты генерала Ермолова. Наполеона. В Государственный Исторический музей — картины и все старые русские ордена и с бантами и с мечами, которые принадлежали братьям Гутор.
В Киев, в Государственный музей им. Тараса Шевченко, уехали книги, иллюстрированные Шевченко.
Государственный литературный музей М. Ю. Лермонтова в Пятигорске прислал письмо: «Выражаем признательность и благодарность за коллекцию уникальных мемориальных предметов дворянского быта XIX века. Они займут достойное место в экспозициях нашего музея и будут служить увековечению великого русского поэта М. Ю. Лермонтова».
В музей Лермонтова в Тарханах Елена Дмитриевна отправила скатерть камчатую старинной выделки, платки льно-батистовые, вышитые Лопухиной-Хитрово, поднос серебряный с выпуклой отделкой, книгу И. М. Долгорукова «Записки». По поводу этой книги есть письмо из Тархан: «Спасибо Вам огромное от всех наших сотрудников за книгу «нашего князя» Долгорукова И. М. В свои 27 лет Долгоруков был в Пензе вице-губернатором, затем — губернатором».
Государственный музей А. С. Пушкина в Москве подтверждает получение издания «Песнь о вещем Олеге» Пушкина с иллюстрациями Васнецова и приносит глубокую благодарность за подаренную музею деревянную шкатулку для письменных принадлежностей первой трети XIX века, принадлежавшую Кологривовым и Ржевским, имевшим родственную связь с А. С. Пушкиным. Шкатулка, с которой Елена Дмитриевна играла, будучи еще маленькой девочкой. Здесь и памятная книжка-дневник Екатерины Николаевны Лопухиной-Хитрово, как уже рассказала нам Елена Дмитриевна.
— Вы знаете, я часто с мужем бывала у Васнецовых, в Москве. Жили они где-то в районе Садовой. Трудно сейчас мне представить, где именно. Давно это было, в первой трети XX века. — И вновь Елена Дмитриевна улыбается:
В усадьбу Кусково были отправлены «посуда и предметы быта высокой художественной ценности».
А сколько еще ценных вещей прошлого века — картин, серебряных табакерок с чернью и без черни, шкатулок с секретами и без секретов, посуды с позолотой, полочек-консолей красного дерева с бронзовыми дужками — отправлено в различные музеи страны.