И снова пошел сказ о том как зажирела Орда, распалась на части, как каждый хан пытался свою дань собирать и как надоело это русским князьям.
— Значит, — подытожил Любим, — битва на Куликовом поле сразу освободила Русь от татарских поборов?
— Нет, — тут же возразил Васька, — не сразу, татары еще долго дань собирали, но с этой битвы начался их исход с Руси.
— Что-то много ты наговорил про татар, — вставил свое слово Андрей, — видали мы их, так себе воины, неужели они могли Русь завоевать?
— Так себе? — Малец прищурил глаз. — Тогда в чем дело-то? Осталось только пройти лавой по степи, да вычистить всю нечисть татарскую.
Служивые рассмеялись:
— Ты извиняй их Андрей, — улыбнулся сотник, — но татары воины серьезные. Ты не смотри, что они только наскоком да из засады воюют, просто так им сподручнее, а так не каждый хороший воин может с татарином справиться. Только казаки должно обучены, а нам, против татар только пешим строем устоять можно.
Дня через три спина Андрея вошла в относительную норму, она уже не так ныла и ежедневные переходы в пятьдесят верст по зимней дороге перестали быть тягостью. Уже на четвертый день, когда он попытался снова по привычке передать поводья своего коня Ваське, сотник покачал головой и заявил, что с этого дня спутник сам должен обихаживать своего четвероного друга. Ну, что ж, этого следовало ожидать, поэтому Андрей даже не подумал возмущаться, просто занялся делом. А с Васькой он позже сдружился, то ли от того, что поговорить было не с кем, то ли от того, что подросток только на вид оказался мелковат, а так, если послушать его суждения, десять раз усомнишься в неразумности. Причем, несколько раз в пути им пришлось коротать ночь в лесу и то, как быстро малец обустраивал место ночевки, говорило о его большом опыте в этих делах. И откуда только?
В этот день отряд привычно переходил с рыси на шаг, внимательно следя, чтобы кони не оказались в запарке и в тоже время не остывали больше положенного.
— Обоз впереди идет, — сообщил Архип сотнику, указывая на следы, — верст через пять обойдем.
Любим кивнул и снова погрузился в свои мысли, однако спустя мгновение его обогнал малец и приблизился к Акиму, о чем они там говорили, сотник не слышал, но дозорный тут же повернул назад.
— Любим Матвеевич, похоже татарва за обозом увязалась.
— Откуда известно? — Встрепенулся сотник.
— Васька след разглядел.
— Показывай.
И действительно, когда вернулись назад, полверсты всего, на тропе, отходящей от дороги вглубь леса, четко отпечатались следы коня.
— А почему решил, что конь татарский?
— Правильно все Любим, татарский это конь, — подтвердил Архип, покосившись на мальца, натягивающего тетиву на лук, — у наших копыта чуть шире и передок не стерт. Татарские кони помельче и копыта у них тоньше, а что передок сточен, так это от того, что вынуждены корм из под снега выбивать.
— Может он один, — высказал предположение сотник и тут же понял, что сморозил глупость.
— А чего ему одному по лесам шляться. — Не стал Архип щадить самолюбие командира. — Этот на дорогу выходил, след проверял, да и сам наследил. Если они действительно за обозом идут, то по этой тропе к реке выйдут.
— Точно, — согласился с рассуждениями подчиненного Любим, — тогда выходит на реке они на обоз и нападут.
— Будем поспешать, или в обрат, подождем? Как бы на большой отряд не напороться.
— Поспешать будем, — решил сотник после недолгого раздумья, — был бы большой отряд, давно бы караванщиков побили, а раз следом идут, значит опасаются. Все по коням, рысью вдогон. Андрей с мальцом позади, в бой не встревать.
Шли на рысях около четырех верст, когда увидели впереди всадника галопом уходившего от отряда.
— Осади, — крикнул Любим Петру, сдуру решившему догнать татарина, — стрелой посечёт. Тут ватагой надо.
На присыпанный снегом лед реки выскочили дружно и тут же выхватили палаши, хоть и успел дозорный предупредить своих соплеменников, однако занятые сшибкой с защитниками обоза, они подготовиться к появлению отряда не успели. Любим несколько раз резко качнулся в седле, уходя от вероятно выпущенных навстречу ему стрел, и сильно рубанул палашом татарина, только-только оседлавшего коня. В том, что так удачно получилось, заслуги сотника не было, в пылу атаки он даже не успел сориентироваться, а вот конь успел разглядеть цель и правильно вынес седока на противника. До следующего всадника Любим не дотянулся, уж слишком резвым оказался татарин, да и конь у него под стать, буквально вывернул седока из под удара. Ну и ладно, стоять нельзя, мигом стрелой достанут, поэтому перенаправил коня на очередную цель, следом скачет Петр, может ему посчастливится сбить супостата. Однако долго везти сотнику не могло, в двадцати саженях дальше на дороге он видел татарина в огромной меховой шапке целящегося прямо в него. Любим качнулся сначала вправо, прячась за холкой коня, потом перекинул тело влево, одновременно смещая коня в туже строну, однако татарин на эти броски не купился и продолжал выцеливать седока, ожидая подходящего момента.