— Дядька Аким, попей еще взвара, чаек-то дюже хорош. — Встрял малец, протягивая старшему кружку.
— Во, видал? Не хочет, чтобы об этом говорили, хоронится, не любит огласки. — Кивнул Аким на подростка, но от чая не отказался.
— Так это, ты о нем что ли? — Уставился Данила на мальца.
— О нем, о ком же еще, — подтвердил мужик, — погорелец он, сирота, с матерью и малыми под осень без дома остался. Тогда многие без угла остались, испугались, тоже думали, что жизнь к концу подошла, а ничего, землянки большие успели сделать, утеплились, печи с трубами поставили, да и зимой не ленились. Так это, Васька?
— Да ладно тебе, дядька Аким, — смутился паренек, — повезло просто.
— Ага, повезло, — хохотнул мужик, и его поддержали остальные, — что-то другим до этого не очень-то везло. Без дела ты не сидел, вот и везло, а если бы как другие сидел горем убивался, не стал бы тебе Бог помогать.
— Дык, мне тоже некогда убиваться, — напомнил о себе Данила, — однако ж на зиму где-то придется приткнуться, отстроиться до морозов точно не успею.
— Да где ж тут успеть, — согласился Аким, — последние теплые денечки, первый снег скоро должен лечь, да припозднились вы. Один путь вам всем, к монастырским в залог идти, а те потом отрабатывать заставят, помогут на рубль стребуют три.
— А может в Иркутске зимние промыслы есть, — с надеждой спросил переселенец, — я бы нанялся, все одно без своего хозяйства зимой делать нечего.
— Есть, почему не быть? — Аким стрельнул глазами в сторону мальца. — Но тут надо с хозяевАми сговариваться.
— А кто эти хозяевА?
Бородатый, кивнул, подтверждая правомерность вопроса, потом сделал хороший глоток из кружки и, крякнув от удовольствия, ответил:
— Ну, перво-наперво — монастырские, они небольшой кирпичный и стеклянный заводы поставили, вот для печей глину везем. Для кирпича и печей леса много нужно, пока сами монахи его рубят, но ближний уже вырубили, вырубка дальше ушла, сил у братии не хватает, так что народ на подряд берут.
— Так то на подряд. — Вздохнул крестьянин. — А с телегой и лошадью у меня сейчас беда.
— В артель вступи, вместе всяко проще будет. Еще нерпу зимой бьют, но это когда лед на Байкале крепче станет, и уже к весне, когда белек нарастет, но для тебя это не подойдет, там рыбаки ватагой в поход идут месяца на два и работы много, а расплата только к лету, когда жир тюлений да шкурки белька продадут.
— Да, — согласился Данила, — зиму так с семьей не протянешь. Ну а в самом Иркутске?
— В самой слободе…? — Аким снова стрельнул глазами в сторону Васьки. — В самой слободе сложнее, там простой работы нет — промысел надо хорошо знать. Есть там и столярное, и кожевенное дело, и ткани красят, да много чего есть, но сам понимаешь, к такому делу со стороны не подпустят. Там больше по-родственному или по знакомству. Только если известь жечь наймешься, но копейка малая.
Да, из полученной информации картина вырисовывалась не очень радостная, либо ты идешь под монастырь, либо куда-то на выселки.
— Ну а воевода чего? — Вскинулся крестьянин. — Выписывали же нас из Томска зачем-то?
— Так воеводе на роду написано поселенцев просить, — принялся разъяснять Аким политику партии переселенцу, — ему же под ваше поселение должны деньгу выделить, а в будущем еще с вас мытари деньгу в приказ возьмут. Так чего ему переселенцев не просить?
— Куды ж тогда податься? — Окончательно скис крестьянин. — Мне эту зиму без работы никак не пережить.
— Кхм…, — обозначил свое присутствие бородач, и, бросив в очередной раз быстрый взгляд на паренька, продолжил, — не мое это дело, конечно, но как доберешься до слободы подойди к кузнецу Асате. Слышал я, собирается он заводик медный ставить, даже печи уже начали ладить. С работниками у него, конечно, недостатка не случится, но тех, кто не на сезон, возьмет без очереди, главное чтобы с понятием человек был, да не ленился.
— А точно возьмет? — Спросил с надеждой Данила. — Ни с железом, ни с медью я ране дел не имел.
— Вот уж не знаю? — Развел руками Аким. — Тут как ему глянешься — кузнец мужик серьезный, хоть сам и не вышел здоровьишком, а лишний раз не пожалеет.
— Тогда остается только до слободы добраться, — вздохнул крестьянин, — а у вас на дощаниках места не найдется?
— Хм… — В замешательстве бородач, в который раз, посмотрел на Ваську, но тот старательно палкой подпихивал в костер несгоревшие части веток, и казалось, не обращал внимания на разговоры взрослых.
Аким вздохнул, вроде бы он и хотел оказать помощь попавшим в беду, но принимать решение, не посоветовавшись с работодателем, не мог: