— Федор, смотри, дощаники сверху идут, — кивнул один из кормчих другому, — не шибко сильно-то их нагрузили.
— Так правильно и сделали, — кивнул напарник, — это они здесь сплавом идут, а на Ангаре им придется сильно веслами против течения махать.
Глашка повернулась посмотреть, о чем идет речь, и действительно сверху спускались две большие лодки, без спущенных на воду весел. Постепенно расстояние между плотом и дощаниками стало уменьшаться и чем дальше, тем быстрее, это мужики на противоположном берегу крепче уцепились в канат, чтобы быстрее проскочить течение на стремнине и уменьшить снос плота.
— Федор, никак топляк на нас идет? — Всполошился один из мужиков на веслах.
— Ага, идет, — подтвердил напарник, — но вроде мимо несет. Давай на всякий случай дальше в сторону отгребем.
Но видимо что-то пошло не так, гребцы быстро наращивали свои усилия, а в их глазах уже появилось нешуточное беспокойство.
— Держись! — Вдруг крикнул один из них и, бросив весло, вцепился в бревно плота.
Естественно Глашка ничего не успела, да и за что ей держаться? За телегу?
Как такового удара топляка об плот не было, последний просто наскочил на топляк сверху и плавно его перетек, однако последствия такого перетекания оказались фатальны — бревна плота, лишившись части скрепляющих веревок, просто рассыпались и отправились в дальнейшее плавание уже по своим маршрутам. Телега, на которой сидела девица, резко накренилась и сбросила её в воду вниз головой. Вода сразу тугой струей ударила в нос и проникла до самого горла, вызывая неконтролируемые приступы кашля. Глашка отчаянно задвигала руками пытаясь развернуться и выбраться на поверхность, но не тут-то было, платье мгновенно намокло и плотно охватило ноги, утаскивая девушку на глубину. Вдобавок ко всему, что-то сильно ударило ее по голове, на время лишая сознания. Именно последнее спасло ей жизнь потому, что очнулась она, когда кто-то уже вытащил ее голову на поверхность, судорожные попытки вдохнуть как можно больше воздуха и последовавшие за этим мучительные приступы кашля, заставили тело согнуться в конвульсиях
— Тихо! — Рявкнул кто-то сзади, поддерживая голову за волосы. И чуть спустя уже тише добавил. — Успокойся, терпи, не дергайся, или оба не выплывем.
Как ни было плохо Глашке и как ни скручивало тело спазмами страха, она постаралась не делать лишних движений, хотя и несильно получалось.
— Вот и хорошо, — тут же похвалили ее.
— Васька! Лови! — раздался чей-то крик, и поблизости в воду шлепнулась веревка.
На лодку девушку выдернули из воды одним движением и тут же наклонили, перевесив вниз головой через борт к самой воде. Из легких сразу хлынула вода, а следом вместе с кашлем и из желудка.
— Всё, всех подобрали! Даже вон стригунка выловили. — Звучно рыкнул густой бас. — Правь к берегу, да накиньте чего потеплее на людей, как бы их до костра Холодная не скрутила.
Глашку вернули на лодку, накинули сверху толстый армяк и посадили на какие-то мешки в центре лодки, вместе с остальными спасенными. Она вцепилась в полы армяка побелевшими руками и, непрерывно трясясь от холода, и продолжая откашливаться, непроизвольно уставилась на парнишку, который стоя напротив нее в одних штанах выжимал свою рубаху. Парень отбросил выжатую рубаху в сторону, достал из лежащего рядом холщового мешка сухую одежду и повернулся к Глашке:
— Отвернись красавица, — задорно улыбнулся он ей, — а то, смущаюсь я, не могу переодеваться под присмотром твоих черных глаз.
Мужики на веслах беззлобно рассмеялись:
— Смотри Васька, вот тебе и невеста, раз спас будь добр посвататься.
Только что девушка тряслась от холода, а тут ей в одно мгновение стало тепло, и едва заметный румянец украсил щеки, не будь она настолько замершей, её бы вообще кинуло в жар. И куда только кашель подевался? Глашка быстро повернулась всем телом на мешке и уставилась на приближающийся берег.
— Все, можешь повернуться обратно, — спустя некоторое время сообщил ей паренек.
Но девушка продолжала сидеть в прежней позе, мол, мне и так хорошо. Снова раздались смешки мужиков. Парень подошел ближе:
— Да ладно, не обижайся, — мягко попросил он ее, — люди здесь хорошие подобрались, без всякого злого умысла зубы скалят, радуются, что всех сумели запросто у смерти отбить. Как звать-то тебя, красавица.
— 'А и точно', - подумалось Глашке, — 'они же всех из воды вытащили, а я тут характер показываю'.
— Глафирой нарекли, — подала она голос.
— Глаша, значит, — тут же откликнулся парень, — у греков так называли искусниц. Да ты запахнись получше, а то тут ветерок дует, я-то в сухое переоделся, а тебя переодеть пока не получается. И родные твои, как видно на другой лодке оказались. Ничего сейчас к берегу пристанем и к костру вас спроводим, там отогреетесь и обсохните.
Не перевелись на Руси добрые люди, к кострам у которых расположили пострадавших, потянулись переправившиеся обозники, принося с собой необходимую сейчас сухую одежду. Мужики возле костров натянули веревки, на которых развесили все, что нуждалось в сушке.
— Вот так Глашенька, — причитала мать, помогая дочери переодеться, — сгинул наш Гнедко в темной пучине со всем что нажито. Остались мы ни с чем, только стригунка и выловили, придется нам теперь по людям побираться.
— Ничего, главное живы остались, — возражал ей муж, подкидывая в костер хвороста, чтобы стало побольше жару на первое время, — Бог не дал пропасть, да и мужики на лодках обещали телегу баграми поискать, что-нибудь да выловят.
Выловили. Правда далеко не сразу, уж слишком сильно было течение, но нащупали на глубине, зацепили кошками и затащили на отмель сначала одну телегу, с утопшим конем, а потом еще чуть ниже по реке обнаружили и вторую.
— Хозяева, — крикнул мужик с причалившего к берегу дощаника, — идите смотреть что ваше.
На удивление достать со дна реки удалось довольно-таки много, почти все железо и часть одежды, это потому, что они были хорошо привязаны к телеге, остальное естественно пропало.
— Телеги ваши на отмели, пока что, — меж тем продолжал отчитываться мужик, — туда надо просеку рубить, чтобы забрать, но это уже без нас с обозниками сговаривайтесь, а мы поутру дальше вниз по реке пойдем.
Ближе к вечеру пришел старший каравана и долго торговался с переселенцами по вопросу компенсации убытков. В конечном итоге, за утраченное по вине перевозчиков имущество отец Глашки сумел выторговать два рубля, что, в общем-то, было неплохо, учитывая, что цена на рабочую лошадь, как ему сказали, была на уровне рубль с полтиной. Однако проблем это не решало, здесь и сейчас, коня взять было негде, да и телега нуждалась в серьезном ремонте, поэтому, хорошо поразмыслив, переселенец направился к артельщикам дощаников, которые расположились на ночь неподалеку.
— Здравствовать вам, честной народ, — обратился он к сидящим у костра.
— И тебе здоровья, — ответил ему мужик с густой окладистой бородой, — как там твои домочадцы, помню вроде старшенькую-то с воды сильно скрутило.
— Да, все хорошо, обошлось, слава Богу, спасибо вам мужики, не дали в пучине сгинуть.
— Вот и ладно, — кивнул ему собеседник, — садись поближе к огню, поведай: откуда родом, куда путь держишь.
Чиниться Данила не стал, с благодарностью принял от мальца большую кружку душистого взвара и принялся неспешно описывать свою мудрёную жизнь.
— Так говоришь, по приказу тебя в Томск отправили, а потом уже в Иркутск? — Спросил мужик. — Так ты с весны постоянно в дороге? Да, досталось вашему семейству.
— А тут вот потоп, значит, — вздохнул переселенец, — теперь ума не приложу, как дальше жить. Строиться надо, да когда ж теперь до морозов успеть, видимо придется до весны на постой к кому проситься, да и на следующий год будет не мед, Стригунок хорошо, если к концу следующего лета в силу войдет.
— А ты сильно не горюй, — хмыкнул бородатый, — у нас и в худшем положении в прошлом году люди бывали, однако ж живут. За год и дом новый отстроили, и дело свое завели, всем на зависть.
— Дядька Аким, попей еще взвара, чаек-то дюже хорош. — Встрял малец, протягивая старшему кружку.
— Во, видал? Не хочет, чтобы об этом говорили, хоронится, не любит огласки. — Кивнул Аким на подростка, но от чая не отказался.
— Так это, ты о нем что ли? — Уставился Данила на мальца.
— О нем, о ком же еще, — подтвердил мужик, — погорелец он, сирота, с матерью и малыми под осень без дома остался. Тогда многие без угла остались, испугались, тоже думали, что жизнь к концу подошла, а ничего, землянки большие успели сделать, утеплились, печи с трубами поставили, да и зимой не ленились. Так это, Васька?